Сочинения
Шрифт:
Заранее выражаю согласие на все, что вам под силу; так что, если я не получу вашего ответа или вследствие заключения в тюрьму, или по причине какого–либо другого затруднения, я это перенесу с благодарностью к Господу. Ведь я знаю о вашем настроении, возлюбленные мои дети, и о том, что, если бы того требовала нужда, вы, вырвав собственные свои глаза, отдали бы их мне.
Сын мой, пока можешь, непрестанно заботься о своих братьях, утверждая, вразумляя и воодушевляя их; нам нужно бодрствовать над их душами, так как мы дадим за них ответ Господу. Особенно предоставь себя в распоряжение заключенным братьям.
С нами Христос, победивший мир и нам обещающий
Письма, вложенные в твое письмо, раздай по принадлежности. Целуй и [ [276] ], Игнатия, любезных мне твоих спутников, всех, кто может сохранить тайну. Трое братьев, сопровождающие меня, горячо приветствуют тебя и твоих спутников. Да будет Господь со духом твоим, чадо мое прелюбезное.
276
См. I том, письмо 41.
Увидев, какова и сколь велика выразительность твоих честных писем к моему смирению, происходящая от твоего крайнего смиренномудрия и умиления, я решаюсь, — хотя это и дерзновенно, — сказать то же, что сказал Христос: О, женщина! велика вера твоя; да будет тебе по желанию твоему (Мф.15:28). Ведь Бог испытывает именно веру просящего и сообразно ей дает просимое, хотя бы тот и не был достоин. Точно также с полной справедливостью можно похвалить и оправдать и это твое смиренное обращение и прошение, ибо Писание говорит, что хотя праведник сам себя спешит обвинить, но в тяжбе своей он прав (Прит.18:17); также и Христос говорит: Кто унижает себя, тот возвысится (Мф.23:12).
Ты избрала монашескую жизнь и переменила тленное на вечное, — радуйся этому доброму твоему решению, вечно стремясь и шествуя по путям, ведущим в царство небесное, через усвоение богоуподобляющих добродетелей, благодаря которым и Святые Отцы взошли к Богу. Ведь мы можем с каждым днем совершенствоваться и изменяться к лучшему. Это первое, о чем я хотел сказать.
Чем же равноценным мы воздадим тебе за все то, что ты из убеждения с настойчивостью изъявляешь по отношению к нашей убогости, так что даже оказывающих нам гостеприимство называешь блаженными, а себя считаешь несчастною? Заслуги моих соседей далеко не так велики, как твои: они содержат нас, поскольку находятся рядом, и тем, что имеют под руками.
А ты, несмотря на очень далекое расстояние, являешься сюда на крыльях сострадания, питая, насыщая нас, ухаживая за нами. В Лаодикии, по твоему распоряжению, я получил одну посылку, в Вифинии — другую. Всем этим ты привела нас в величайшее изумление. Своим милосердием ты, можно сказать, превзошла сонамитянку, хотя та оказала гостеприимство пророку, а ты — грешнику. Но нужно усилить это сравнение обещанием [ [277] ]: во чреве мысли ты будешь иметь страх Божий, поболишь небесной любовью и родишь дух совершенного своего
277
В соответствие обетованию пророка Елисея сонамитянке о рождении ею сына (см. 4Цар.4:16).
Не имея ничего, чем можно было бы отблагодарить тебя за дары, я обращаюсь к тебе с такими словами. Но, может быть, ты дивишься нашему слову? Или оно кажется тебе диким? Ведь от тех, с кем ты нас сравниваешь, мы и словом, и делом так же далеки, как земля от неба. А если наши жалкие слова, проникнутые любовью, тебе приятны, то руководись ими и не обращайся к высшим. Ты справедливо хвалишь господина моего спафария, — он прекрасный человек. Низко кланяюсь ему, а также и его отраслям, прозябшим от доброго корня. Бог мира да будет с тобою.
Лишь только я взялся за письмо к твоему благочестию, как был отвлечен посетившим меня царским чиновником, который сообщил нам определение о переселении, т. е. о ссылке нас, смиренных. Получив такое известие, я стал тяготиться продолжением письма, но сильное желание, продолжавшее двигать моим пером превзошло обстоятельства. Итак, в руки твоему величию направляется письмо с дружеским приветствием, с объяснением и благодарностью за дары, которые я получил от боголюбезной вашей руки.
При этом, я имею в виду и честную госпожу твою тещу, о добром расположении которой ко мне, грешному, я давно знаю. Благодарю вас за то, что вы дали все необходимое для нашего житейского обихода. Да сохранит Господь вас обоих неприкосновенными и прямо шествующими по путям Господним.
Господин, я с радостью узнал о твоей благочестивой ревности, о твоем стремлении к познанию истины и о твоем гостеприимстве монахам. Если плоды дерева красивы на вид, то причина этого заключается в корне; кто бы мог быть им в данном случае, как не святейший митрополит, наш духовный отец? Его молитвами да спасемся мы оба со всеми своими близкими. Будь здоров о Господе, во всех отношениях желанный и славный мой.
Чадо мое, знай, что добрый человек, сопровождавший меня в ссылку, опять был послан ко мне царем с угрозою подвергнуть меня ста ударам за сделанные нами заявления, — хотя чиновник передал ему далеко не все, — а также, чтобы отнять у меня двух братьев — Лукиана и Ипатия, все книги, вплоть до Тропология, и не только это, но, если найдут, икону до энколпия и, наконец, деньги, оставив мне только десять золотых. За все это я возблагодарил благого моего Бога, знающего, что нам полезно, и, конечно, сообразно этому определяющего все о нас.
Чиновнику я ответил, что за имя Божие готов не только подвергнуться бичеванию, но даже принять смерть. В этом случае он поступил по своему желанию. Я изъявил свое согласие на то, чтобы вместе с братьями был взят и Николай, но тот не принял это предложение. Из книг он отнял Лествицу и Тропологий. А относительно денег я ему сказал, что, если бы я на них надеялся, то зачем стал бы терпеть все это?
Разлучившись с двумя братьями, я остался с Николаем и с постоянно находящимся при нас стражем. Молись усердно о том, чтобы мы проводили свою жизнь в терпении и благодарении и были вполне готовы ко всему печальному, даже смерти; наконец, и о том, чтобы мы не причиняли вреда друг другу, имея Бога среди нас, ибо где Он, там все переносится легко.