Сочинения
Шрифт:
12. И вот когда король с величайшим упорством вновь пытался преследовать епископа Теодора [1290] и когда Марсель уже вновь отошел под власть короля Хильдеберта, туда от короля Хильдеберта для расследования дела отправился Ратхар с полномочиями герцога [1291] . Но, не расследовав дела, которое ему поручил король, он напал на епископа, потребовал за него заложников и отправил его к королю Гунтрамну, чтобы епископ присутствовал на предстоящем соборе, который должен был состояться в Маконе, и был бы осужден епископами. Но тут свершилось божественное возмездие, которое обычно защищает рабов божиих от пасти бешеных псов. После того как епископ покинул город, Ратхар тотчас же разграбил церковное имущество; одни вещи он присвоил себе, другие — опечатал. Сразу же после этого слуг его поразил жесточайший недуг, и, изнуренные лихорадкой, они умерли; от этой болезни погиб и его сын, которого он, громко стеная, похоронил в пригороде Марселя. Такое бедствие обрушилось на его семью, что, покидая этот город, он и не чаял возвратиться домой.
1290
…король… вновь пытался преследовать епископа Теодора… – См. кн. VIII, гл. 5 и прим. 16 к кн. VIII.
1291
…с полномочиями герцога… – См. прим. 129 к кн. II.
А епископ Теодор был задержан королем Гунтрамном, но король не причинил ему никакого вреда. Ведь Теодор был муж исключительной святости и усердный в молитвах, о чем Магнерих, епископ трирский, рассказал мне следующее. За несколько
1292
…«Молитесь друг за друга, чтобы исцелиться». – Иак., 5. 16.
1293
…«Дух заблуждения»… – 1 Ин. 4, 6.
1294
…состарившийся в злых днях… – В подлиннике: «состарившийся в днях»; оборванная фраза из Даниила (33, 52), где должно быть: inveterate dierum maiorum; без последнего слова maiorum — «злых» цитата не имеет смысла.
13. И вот король Гунтрамн направил посольство к своему племяннику Хильдеберту, который в то время находился в крепости Кобленц [Слияния]; эта крепости называлась так потому, что в этом месте сливаются реки Мозель и Рейн. И так как было решено, что епископы обоих королевств соберутся в Труа [1295] , городе Шампани, то это было не приемлемо для епископов королевства Хильдеберта. Поэтому посол Феликс после приветствия показал письмо и сказал: «О король, твой дядя настоятельно спрашивает, что помешало тебе исполнить это обещание, и епископы вашего королевства отказались прибыть на собор, о котором вы сообща договорились. Или, быть может, недобрые люди посеяли между вами семена раздора?». Тогда я, в то время как король молчал, ответил: «Не удивительно, что в народе сеются плевелы, но между королями ростки раздора, если они и намечаются, вовсе не должны укорениться. Ведь не секрет, что король Хильдеберт считает своим отцом только дядю, а тот только его — сыном, как это мы слышали от него в этом году [1296] . Итак, да не будут прорастать семена раздора, так как они [дядя и племянник] должны в равной мере поддерживать друг друга и любить». Затем король Хильдеберт, отозвав в уединенное место посла Феликса, сказал: «Я умоляю моего государя и отца о том, чтобы он не наносил никакой обиды епископу Теодору. Если он это сделает, между нами тотчас же возникнет ссора, и из–за этого мы будем разобщены, мы, которые, сохраняя любовь, должны быть миролюбивыми». И, получив разъяснения по прочим делам, посол удалился.
1295
И так как было решено, что епископы обоих королевств соберутся в Труа… – Противоречие: в гл. 12 речь шла о соборе в Маконе, а не в Труа.
1296
…Хильдеберт считает своим отцом только дядю, а тот только его — сыном, как это мы слышали от него в этом году — См. кн. VII, гл. 33.
14. И вот когда мы находились у короля в упомянутой крепости, мы задержались до глубокой ночи на королевском пиру и поднялись из–за стола лишь тогда, когда трапеза была окончена. Мы подошли к реке и застали около берега уже приготовленный для нас корабль. Когда мы поднялись на него, за нами хлынула разношерстная толпа людей, и корабль наполнился как людьми, так и водой. Но тут проявилась чудесным образом сила господня, ибо хотя вода доходила до краев борта корабля, он, однако, не затонул. Ведь у нас были с собой мощи блаженного Мартина и других святых, чудесная сила которых, как мы думаем, и спасла нас. Когда же корабль вернулся к тому берегу, откуда мы отчалили, его освободили от людей и воды. И так как на корабль не взяли посторонних, [226] мы без затруднения переправились. На следующий же день мы простились с королем и ушли [оттуда] [1297] .
1297
…мы простились с королем и ушли [оттуда]. – Вероятно, пешком, как это видно на следующей главы, но могли уехать верхом на лошадях. В то время в Галлии передвигались преимущественно верхом на лошадях, на осле и пешком. Были и повозки разного типа. Графы, епископы и важные паломники ездили верхом на лошади без седла и стремени, но со шпорой на левой ноге. (См.: Lelong Ch. La vie quotidienne en Gaule a l’epoque merovngieinne. P., 1963. P. 47).
15. И вот, продолжая свой путь, мы подошли к крепости Ивуа. Там нас встретил диакон Вульфилаих, отвел нас в свой монастырь и оказал нам самый радушный прием. Монастырь же этот расположен на вершине горы, приблизительно в восьми милях от упомянутой крепости [1298] . На этой горе он построил большую [1299] базилику , которую он прославил мощами блаженного Мартина и других святых. И так как мы задержались там, мы начали просить его рассказать нам что–нибудь о благодати своего обращения и как он достиг духовного сана, ибо родом он был лангобард. Но он, желая всячески избежать суетной славы, не хотел рассказывать. Однако я поклялся ему страшной клятвой, обещая прежде всего, что я никому не расскажу то, что он поведает, и попросил его не утаивать от меня ничего из того, о чем я спрашивал. И хотя он очень долго противился этому, однако, побежденный моими мольбами и клятвенными уверениями, поведал мне следующее: «Имя блаженного Мартина я услышал, когда был еще мальчиком, и не зная еще, мученик он или исповедник и что доброго совершил он в мире, и какая область сподобилась принять его блаженные члены для погребения, я уже славил его в молитвах днем и ночью, и если ко мне в руки попадала какая–либо монета, я подавал милостыню. И когда я стал старше, я ревностно принялся за науки; при этом я научился писать прежде, чем узнал порядок расположения букв в азбуке. Затем меня обучал аббат Аредий, у которого я находился и вместе с которым пришел в базилику блаженного Мартина.
1298
…приблизительно в восьми милях от упомянутой крепости. – Около 12 км.
1299
На этой горе он построил большую базилику… – Сегодня разрушенная капелла св. Вальфруа возле Ла–Ферте–сюр–Шьер (округ Седан, кантон Кариньян).
Когда мы возвращались оттуда, он взял немного песку с могилы блаженного как благословение. Высыпав его в коробочку, он повесил ее мне на шею. Когда мы доехали до его монастыря, что в Лиможской области, аббат взял коробочку, чтобы положить ее в своей часовне. Но в ней прибавилось столько песку, что он не только заполнил всю коробочку, но был даже во всех щелях, куда только мог проникнуть. От этого яркого чуда душа моя еще больше загорелась, и все мои помыслы
1300
…здесь я нашел статую Дианы — Р. Бухнер считает, что это не изображение Дианы, а изображение кельтского женского божества, которое соответствовало Диане, позднее получившее имя римского божества. [См.: Бухнер Р. Т. 2. С. 179. Прим. 3).
Когда же мы с волнением спрашивали его, что же служило ему едой и питьем и как он низверг статую с этой горы, он сказал: «Питьем и пищей мне служили немного хлеба и овощей, и в меру — вода. Когда же ко мне начало собираться много народа из соседних вилл, я непрестанно проповедовал им, что Диана не имеет никакой силы, ничего не значат и статуи, и почитание, которое они им воздают, не имеет никакого смысла, [227] Также недостойны и сами стихи, которые они произносят нараспев за вином и обильными яствами. Лучше приносить «жертву хваления» [1301] всемогущему богу, сотворившему небо и землю. Я также часто молил господа о том, чтобы, низвергнув этот идол, он избавил сей народ от его заблуждения. Наконец милосердие господне склонило их грубый ум к тому, что этот народ «приклонил ухо свое к словам уст моих» [1302] и, оставив идолов, последовал за господом. Тогда я призвал некоторых из них, чтобы с их помощью низвергнуть это огромное изваяние, которое я не мог разбить собственными силами, тогда как остальные, более легкие изображения я уже сам разбил. Когда же около этой статуи Дианы собралось много людей, они, накинув на нее веревки, начали тянуть, но их усилие не увенчалось успехом. Тогда я поспешил в базилику и, распростершись на полу, со слезами молил божественное милосердие о том, чтобы небесная сила разрушила то, чего не могли низвергнуть человеческие усилия [1303] . Выйдя после молитвы из базилики, я подошел к работающим; мы взялись за веревки и начали тянуть, и статуя тотчас, с первым рывком, рухнула на землю; я позволил ее разбить железными молотками и стереть в порошок. Но в тот самый час, когда я пришел вкусить пищу, все мое тело, от самого темени до подошвы ноги моей [1304] , настолько покрылось злокачественными нарывами, что нельзя было найти здорового места, где можно было бы коснуться пальцем. Я вошел один в базилику и разделся перед святым алтарем, где у меня был пузырек с елеем, принесенный мною из базилики святого Мартина; этим елеем я собственноручно намазал все члены и вскоре заснул. Проснулся же я около полуночи. И когда я поднимался для сотворения молитвы, я обнаружил свое тело чистым, как будто и не было на мне ни одного нарыва. Я понял, что эти язвы появились не иначе, как от ненависти нечистого.
1301
…«жертву хваления»… – Пс., 106, 22.
1302
…«приклонил ухо свое к словам уст моих»… – Пс, 77, 1.
1303
…я… со слезами молил божественное милосердие о том, чтобы небесная сила разрушила то, чего не могли низвергнуть человеческие усилия. – Это место заимствовано у Сульпиция Севера из «Жития св. Мартина». Он рассказывает о том, как Мартин, «желая разрушить языческий храм в деревне Лепроз, три дня постился, ходил в веригах, обсыпанный пеплом, и молил господа разрушить своей божественной силой храм, который не могли разрушить человеческие руки» (Гл. 14. § 4 // CSEL. Т. 1. Р. 124).
1304
…oт самою темени до подошвы ноги моей… – Ср.: Втор., 28, 35.
И так как враг человеческий всегда стремится вредить людям, ищущим бога, тотчас пришли ко мне епископы, которые вместо того, чтобы побудить меня тщательно выполнить начатое дело [1305] , сказали мне: «Неправ этот путь [1306] , по которому ты следуешь, и ты не сможешь сравниться со знаменитым Симеоном Антиохийским [1307] , который стоял на столпе. К тому же и положение места не позволяет тебе выдерживать это мучение. Лучше спустись и живи вместе с братией, которую ты собрал около себя». По их слову я действительно спустился, считая ослушание епископам преступлением, и находился с этими же братьями, и вкушал пищу, как и они. Но однажды епископ, заставив меня пойти далеко в виллу, послал рабочих с ломами, молотками и топорами, и они сломали тот столп, на котором я обычно стоял. Когда на следующий день я пришел туда, я нашел все уничтоженным. Я горько заплакал, но не смел воздвигнуть то, что разрушили, чтобы не говорили обо мне, что я противлюсь приказаниям епископов. И с этого времени я довольствуюсь тем, что и по сей день живу с братией».
1305
…чтобы побудить меня тщательно выполнить начатое дело… – Т. е. стояние на столпе.
1306
…«Неправ этот путь…» — Ср.: Иез., 18, 25. Цитируется Григорием не дословно.
1307
Симеон Антиохийский (459) — первый святой столпник.
16. Когда я попросил его рассказать что–нибудь о чудесах блаженного Мартина, сотворенных им в этой местности, он рассказал следующее: «У какого–то франка, знатного среди своего народа мужа, был глухонемой сын. И когда родители привели его в эту базилику, я велел ему, моему [228] диакону и другому служителю приготовить постели прямо в святом храме. И день он проводил в молитве, а ночью, как мы сказали, спал в самом храме. Наконец господь сжалился, и во сне мне явился блаженный Мартин со словами: ,,Удали агнца из базилики, ибо он уже выздоровел» Утром, когда я размышлял о том, что означает сей сон, ко мне пришел юноша и, возвысив голос, начал благодарить бога, затем, обратившись ко мне, сказал: «Благодарю всемогущего бога, возвратившего мне и речь, и слух». С этого времени он стал здоров и вернулся домой.
Другой же, замешанный в многочисленных кражах и других преступлениях, имел привычку оправдываться ложными клятвами. Однажды, когда какие–то люди уличали его в краже, он сказал: «Я пойду в базилику блаженного Мартина и, сняв с себя обвинение клятвой, вернусь невиновным». Как только он вошел в базилику, из его руки выпал топор, а сам он, пораженный сильной болью в сердце, упал у порога. И несчастный сам признался в том, в чем он хотел оправдаться ложной клятвой.
Другой, обвиняемый в поджоге дома своего соседа, сказал подобным же образом: «Я пойду в храм святого Мартина и, поклявшись там, возвращусь оттуда невиновным в этом преступлении». А было известно, что именно он спалил этот дом. Но когда он шел туда, чтобы дать клятву, я, обратившись к нему, сказал: «Как утверждают твои соседи, ты не очистишься от этого злодеяния. Однако бог — повсюду, и сила его одинакова как снаружи, так и внутри [храма]. Но если тебя так захватила суетная уверенность в том, что бог и святые не карают за клятвопреступления, то вот святой храм пред тобой; поклянись, как положено, а на святой порог тебе нет доступа». А он, «подняв руки» [1308] , произнес: «Во имя всемогущего бога и благодати блаженного Мартина, епископа господня, клянусь в том, что я не причастен к этому пожару». И вот после клятвы, когда он возвращался, ему показалось, будто он окружен огнем. И, тотчас упав на землю, он начал кричать, что его сильно жжет блаженный Мартин. При этом несчастный говорил: «Бог свидетель, что я видел, как с неба упал огонь, который окутал меня и обжигает сильным жаром». И в то время как он произносил эти слова, он испустил дух. Многим это послужило предостережением, так что они больше не осмеливались приносить ложную клятву в этом месте». Многое еще рассказал этот диакон о подобного рода чудесах блаженного Мартина, и продолжать рассказ о них, думаю, было бы долго.
1308
…«подняв руки»… – Лк., 24, 50.