Сочинитель убийств. Авторский сборник
Шрифт:
— Состояние доктора Нотта остается без перемен, — сказала сестра.
— Спасибо.
А чего он собственно ждал? Ведь он ушел из больницы всего два часа назад.
Роберт вылил остывший кофе в раковину. Взял со стола письмо, которое начал писать родителям Дженни. Вчера поздно вечером, вернувшись домой, он вынул письмо из машинки, сложил и оставил на письменном столе. Сейчас он скомкал его и бросил в бумажный мешок для мусора. Родители Дженни жили в Скрентоне на Франклин авеню 4751. Он узнал их адрес из газет. Роберт принял душ и побрился.
В Скрентон Роберт приехал около часа дня. По дороге он
— Доктор Макквин только что был у нас с рентгеновским снимком. У него только один снимок — нижней челюсти. Он сказал, что ему не приходилось лечить верхние зубы Уинкупа, поэтому он ничего сказать не может. Нет, опознать тело ему не удалось.
— Понятно… понятно… — Роберт поблагодарил дежурного и повесил трубку.
Оглушенный, он обвел ничего не видящим взглядом тесно заставленное помещение аптеки.
— Вам нехорошо, сэр? — спросила его светловолосая девушка в белом халате.
— Нет, все в порядке, — покачал головой Роберт.
Он вышел и направился к своей машине. Спросил у полицейского регулировщика, где находится Франклин авеню, ему объяснили, но пришлось узнать еще и на заправочной станции, прежде чем он нашел нужную улицу. Она оказалась в богатом районе, застроенном двухэтажными домами. Перед каждым зеленела лужайка, вдоль мостовой не было тротуара, но по краям ее росли высокие деревья. Дом №4751 был из красного кирпича с белой дверью и белыми подоконниками. Траурного венка на двери не было. Дженни никогда не рассказывала Роберту про дом родителей, но при виде его Роберта кольнуло в сердце, словно он знал этот дом давно, словно приходил сюда с Дженни. Он остановил машину, вышел и зашагал по прямой, выложенной плитами дорожке. До него донесся детский смех, он на секунду заколебался, но потом подошел к двери. Постучал черным металлическим дверным молотком.
Дверь открыла улыбающаяся женщина, к ногам ее жался ребенок.
— Да?
— Миссис… Это дом Тиролфов?
Улыбка сбежала с лица женщины.
— Ах, нет, они живут рядом, — сказала она, показав рукой. — Дом №4753.
— О, простите, благодарю вас.
Роберт повернулся под ее испытующим взглядом и пошел по дорожке обратнл. Видно, в газетах была опечатка.
Соседний дом был тоже кирпичный, только из более светлого кирпича более массивный и приземистый, чем тот, куда он только что заходил. На это раз в душе Роберта ничего не шевельнулось Но он ощутил слабость и даже подумал, что у него не хватает сил пройти через то, что наметил. Однако взял себя в руки.
Дверь открыл мужчина с отвислыми щеками, на висках у него пробивалась седина.
— Доброе утро. То есть добрый день. — поспешно поправился Роберт. — Меня… меня зовут Роберт Форестер, — Роберт увидел смятение в глазах мужчины.
— Да, но…
— Я приехал поговорить с вами. Мне хотелось с вами увидеться, потому что я…
— Кто там, Уолтер? — послышался женский голос.
Не отводя глаз от лица Роберта, мужчина немного посторонился, пропуская
— Это… это Роберт Форестер.
От удивления у женщины открылся рот. Лицо ее напоминало лицо Дженни, оно тоже было овальное, продолговатое, и губы такие же тонкие. Белокурые пряди волос перемежались с седыми, волосы были гладко зачесаны назад и уложены узлом на затылке.
— Добрый день, миссис Тиролф, — сказал Роберт. — Надеюсь, вы простите меня за то, что я приехал, не предупредив. Мне хотелось увидеться с вами.
— Ну… — произнесла женщина смущенная и взволнованная не меньше Роберта. У нее были усталые печальные глаза, но враждебности в ее взгляде он не заметил. — Дженни… Дженни, конечно, много о вас рассказывала — глаза ее наполнились слезами.
— Иди, дорогая, — сказал ей муж — Я сам поговорю с ним.
— Нет, нет, — женщина овладела собой и посмотрела на Роберта — Я думала… знаете, вы совсем не такой, как мы себе представляли.
Роберт не двигался, каждый мускул его напрягся.
— Я хотел лично, лично выразить вам свое соболезнование…
Женщина тяжело вздохнула.
— Может, зайдете? — предложила она явно делая над собой усилие.
— Нет, нет, это ни к чему, благодарю вас — Роберт взглянул на отца Дженни, который все еще хмурился. Глаза у него были того же цвета что и у дочери. — Я понимаю, я не могу сказать ничего, что могло бы…
— Зайдите, — сказала мать Дженни.
Роберт прошел вслед за ней в аккуратно прибранную гостиную, ковер и обивка мебели пестрели цветочными узорами. Сердце у него дрогнуло, когда он увидел на каминной полке портрет, ему показалось сначала, что это портрет Дженни, но на портрете был изображен молодой человек. Наверно, это ее брат, тот, что учился в колледже.
— Присядьте, пожалуйста.
Роберт поблагодарил, но остался стоять. Мистер Тиролф остановился возле дверей в гостиную. Мать Дженни села на узкий диван.
— Мы до сих пор не можем в это поверить. Никак не можем, — сказала она, быстро проведя рукой по глазам. Но уже не плакала. Подняв голову, она посмотрела на Роберта.
— А вам она что–нибудь говорила? Что–нибудь такое, что могло бы подсказать, почему… почему она это сделала?
Роберт покачал головой.
— Нет, ничего такого. Мы виделись с ней в понедельник вечером. В прошлый понедельник. Она сказала что не хочет больше со мной встречаться. Почему — она не объяснила. Ну и я… я естественно, подумал, что она так решила из–за того, что считает меня виновным в гибели Грега. Хотя я не виноват. Но что мне оставалось думать? Мне даже в голову не могло прийти, что она собирается покончить с собой, что у нее всерьез может возникнуть такая мысль, — он взглянул на отца Дженни, который внимательно слушал его, наморщив лоб. — Правда…
— Что? — спросила миссис Тиролф.
Роберт облизал губы.
— Правда, она часто говорила о смерти, о том, как люди умирают. Может быть, и вы это замечали?
— Да да за ней это водилось, — сказала безнадежным голосом миссис Тиролф. — Бедная наша Заинька — она много говорила о смерти.
— Не думаю, чтобы это что–то объясняло. Нет, но она всегда рассуждала о смерти так, будто ей хотелось понять, что это такое. Не знаю, как это лучше выразить.
Миссис Тиролф опустила голову. Муж подошел к ней.