Сочинитель убийств. Авторский сборник

Хайсмит Патриция

— Никки!

Она не отвечала Он пытался в разных местах нажимать на сосуды шеи — и ниже раны, и ближе к ней. Теперь кровь выступала только по краям пореза через короткие промежутки. Роберт попытался сдвинуть края раны. На конечно, напрасно.

— Никки!

Рот у нее был приоткрыт, глаза, казалось остекленели. Большим пальцем Роберт потрогал ее щеку, веко и в ужасе отдернул руку. Он вскочил, сбросил с себя пиджак и увидел, что весь левый бок его рубашки, от рукава и ниже, тоже красный от крови. Он подтащил Никки к тахте и попытался прислонить к ней головой и плечами. Голова Никки тут же упала на грудь.

— Никки? — Роберт опять

схватил ее за запястье. Теперь пульса не было, пульс больше не бился. Он пощупал другую руку. На белой шелковой блузке Никки между грудями красным цветком расплывалось кровавое пятно, посередине белела перламутровая пуговица Никки была мертва. Роберт встал, не отрывая от нее глаз. Ее руки ладонями вверх лежали на полу, словно ожидая или принимая что–то.

На миг Роберта охватила паника объяло желание бежать, кричать. Потом он поглядел на Грега и, не отдавая себе отчета в том, что делает, нагнулся и некоторое время внимательно прислушивался, пока не услышал, что Грег дышит. Тогда Роберт распрямился, подошел к телефону и быстро набрал номер.

— Джек? Джек, ты можешь приехать ко мне? Спасибо— Сейчас не могу объяснять.

Он повесил трубку и закрыл лицо руками. Когда он говорил, голос у него срывался, в нем слышались пронзительные ноты. Он позвонил Джеку просто потому, что тот был ближе всех, только поэтому. Но когда Джек войдет… Роберт так и видел, как Джек замрет в дверях, видел, какое у Джека будет лицо, когда он переведет глаза с Никки на Грега потом на Роберта, ведь на секунду Джек поверит, что их убил он, он — Роберт Форестер. Опять совершил убийство. На секунду Роберт увидит, как эта мысль отразится на лице Джека.

Роберт опустил руки. Он шагнул к двери, ринулся прочь, но солнечный свет ослепил его, и он остановился. Он больше не смотрел на Никки, но куда бы он ни переводил взгляд перед глазами, как белый с черным узор, стояли ее белая блузка и черные брюки. У ног Роберта валялся нож, насколько он видел, на нем не было ни капли крови Роберт нагнулся поднять его, но остановился.

«Не трогай — отдернул он себя — не смей дотрагиваться».

Сочинитель убийств

I

Местность, где стоял двухэтажный дом Сиднея и Алисии Бартлеби, была равнинной, как почти всюду в Саффолке. Метрах в двадцати проходило неширокое шоссе. От посторонних взглядов дом защищали с одной стороны пять молодых вязов, растущих вдоль дорожки, огибающей его; с другой – живая густая изгородь метров десяти длиной. Она так хорошо скрывала дом, что Сидней никогда не подрезал ее. Перед домом был столь же малоухоженный газон. Трава росла неровно там и сям, и лишь по окружностям, где были грибницы шампиньонов – их обычно называют кругами фей – виднелась зеленовато–коричневая земля. Бартлеби занимались в основном той частью участка, которая находилась за домом, там были цветник и огород. Там же Сидней вырыл бассейн, около полутора метров в диаметре. В центре, из воды торчали камни, скрепленные цементом, но вот живности не было: красные рыбки передохли, а две лягушки, туда посаженные, не пожелали оставаться.

В одну сторону шоссе вело в Ипсвич и Лондон, в другую – во Фрамлингем. Земля, принадлежавшая Бартлеби, за домом не была огорожена и просто переходила в поле – собственность какого–то фермера. Место это относилось к Ронси–Ноллу, городку, расположенному в трех километрах в сторону Фрамлингема. Дом был куплен ими полтора года назад, сразу после

женитьбы; в значительной степени это был свадебный подарок родителей Алисии: молодожены заплатили всего тысячу фунтов, в то время как дом стоил три с половиной тысячи. Соседей у Бартлеби было мало, но у каждого из молодых супругов нашлось свое любимое занятие: он писал, она занималась живописью, и они проводили вместе целые дни. Чтобы починить пару туфель или купить баночку туши, им приходилось ездить на машине за десять километров во Фрамлингем. Именно из–за уединенности, этого места, считали они, никто не селился в доме, стоящем по соседству. Дом этот – солидное двухэтажное строение, отделанное камнем, с островерхой крышей, с окном, внешне нравился им больше, чем их собственный, хотя они слышали, что внутри он требует больших работ; и никто не жил в нем уже больше пяти лет, с тех пор как его занимала пожилая пара, не имевшая средств на ремонт. Дом этот стоял в двухстах метрах от владений Бартлеби, и Алисия, время от времени подолгу глядела на него в окно. Иногда испытывала такое острое чувство отрезанности от всего остального мира, как если бы они с Сиднеем попали на край света.

От Элспет Крзгг, жившей в Вудбридже и знакомой с агентом по торговле недвижимостью, мистером Спарком, Алисия узнала, что соседний дом купила некая миссис Лилибэнкс. Сказав это, Элспет выразила сожаление, что рядом с ними поселится старая дама из Лондона, а не какая–нибудь молодая пара, что, конечно, больше устроило бы Бартлеби.

– Миссис Лилибэнкс приехала, – весело сообщила Алисия как–то раз, вечером на кухне.

– Да? Ты видела ее.

– Не дольше, чем в первый раз. Она совсем старая.

Это Сидней знал. Они уже видели ее месяц назад, она приезжала сюда с агентом. Затем рабочие стучали и пилили целыми днями, и наконец въехала и сама миссис Лилибэнкс. На вид ей было лет семьдесят, и наверняка она будет недовольна, если ее соседи станут устраивать шумные вечеринки летом в саду. Сидней приготовил два коктейля в шейкере и разлил по бокалам.

– Я бы с удовольствием заглянула к ней, но там так много людей, и они, возможно, останутся ночевать.

– Гм, – произнес Сидней, продолжая готовить салат – это было его ежевечерней обязанностью.

Машинально придерживая металлический шкаф одной рукой он дергал заедающую дверцу, чтобы достать горчицу. Забывшись, Сидней поднял голову и ударился о выступающий край шкафа.

– Ах, черт!

– Бедняжка, – рассеянно пробормотала Алисия, занятая пирогом с мясом и почками, стоявшим в духовке.

На ней были узкие голубые джинсы с У–образными разрезами внизу и голубая хлопчатобумажная рубашка, присланная подругой из Америки. Светлые волосы свободно спадали ей на плечи. Узкое, породистое, красивое лицо и серовато–голубые глаза. На левом бедре виднелось несмываемое пятно от краски. Алисия занималась живописью в одной из верхних комнат.

– Возможно, я схожу к ней завтра, – промолвила она, продолжая думать о миссис Лилибэнкс.

Мысли Сиднея были далеко: он вспоминал послеобеденную встречу в Лондоне с Алексом. Его раздосадовало вторжение миссис Лилибэнкс в их жизнь. Почему Алисия не поинтересовалась тем, что он делал днем, его работой, как это свойственно другим женам? Она часто специально не говорила о вещах, которые, по ее мнению, могли его раздражать. Поэтому он и промолчал сейчас.

– А как там в Лондоне? – наконец спросила Алисия, когда они сели за стол в столовой.