Социалистический реализм: превратности метода
Шрифт:
— Соцреализм, будучи в своей сущности программным методом, в то же время не может быть выражен в форме некого набора инструкций, правил, установок, в противном случае он превращается в одну из форм «ложного сознания».
— Соцреализм, являясь методом разотчуждения, несет в себе природу всеобщего и потому его выражение недопустимо на языке общего.
— Соцреализм, генетически возникая из классового подхода, как никакой другой, нацелен на диалектическое снятие этой классовости в новое отношение мира культуры.
— Соцреализм, будучи идейно-культурным атрибутом социализма, не поддается прямой пропаганде и идеологическому внедрению без того, чтобы не стать своей противоположностью, своим самоотрицанием.
—
— Соцреализм, как и любой другой художественный метод, нацелен на «восприятие» читателя, но как особый метод — он ориентирован именно на действие, хотя и в сфере идеального [378] .
— С одной стороны, соцреализм должен отвечать критерию «правдивости», а с другой — нести в себе логику опережающего видения действительности [379] .
— Будучи методом, несущим в себе идеал освобождения, он в то же время, как никакой другой феномен, испытывал на себе силу господствующего в советской действительности «эффекта отчуждения».
378
Вот как это противоречие представляет В. Тюпа: «Авангардистская установка на «ударное воздействие» при всей своей ориентированности в направлении к читателю, а не к автору (романтизм) и не к герою (классический реализм), диаметрально противоположна классицистической установке «на восприятие». См.: Тюпа В. Альтернативный реализм // Избавление от миражей. Соцреализм сегодня. М., 1990. С. 349.
379
Это противоречие подмечает и В. Тюпа. См.: Тюпа. В. Альтернативный реализм // Избавление от миражей. Соцреализм сегодня. М., 1990. С. 349.
— «Новый человек» (как субъект творческого разотчуждения действительности), будучи субстанцией развития метода, а также «главным героем» (кстати, пришедшим из практики социально-творческой тенденции, проявляемой по-разному на разных этапах советской истории) его искусства, становится, по-видимому, основным объектом активного проявления социальных форм отчуждения, существовавших в советской системе.
Трагичность положения этого субъекта заключалась не в том, что он оказывался под ударами общественных противоречий — в конце концов, здесь не следует забывать о главной сущности этого «Нового человека», о его субъектности, от которой как раз и исходил в добровольной и личностной форме его идейно-этический вызов реальности. Его высокий трагизм исходил из его противоречия: объективно этот «Новый человек» был предельно неотчужден от реального мира (и это было результатом освободительной и потому гуманистической тенденции советской действительности), а субъективно он не мог принимать действительность в существующих формах отчуждения.
Разрешение этого противоречия — задача культурно-исторического развития общественной системы, а не только предельного напряжения родовых сил этого «Нового человека», измеряющего противоречиями действительности и свои собственные возможности, и в этом смысле — полноту своего бытия (во всей своей целостности), и свою трагедию.
* * *
Итак, результаты нашего теоретического анализа, осуществленного в данной работе, позволяют
380
И. Берлин в своей работе «Чувство реальности» подчеркивал: «Конечно, доктрина о том, что художник социально ответственен, ответственен перед обществом за то, что он делает, очень древняя». См.: Isaiah Berlin. The sense of reality. New York: Farrar Straus and Giroux, 1996. P. 196.
381
«А нужна была иная книга, сочетающая смелый реализм с еще более смелой романтикой, книга, которая бы не боялась неизбежных в наши дни суровых фактов, но умела бы поднимать их на такую оптическую высоту, откуда они не были бы страшны», — призывал в своем докладе о детской литературе С.Я. Маршак. См.: Первый съезд Союза писателей СССР. 1934 г. Стенографический отчет. М., 1990. С. 29.
382
«Итальянская фашистская печать исступленно кричала, что «большевики не имеют права уверять мир в том, что они живут веселее всех», и требовала не допускать фильм «Веселые ребята» ни к премированию, ни к публичной демонстрации (на Западе этот фильм шел под названием «Москва смеется»). Газета «Нью-Йорк уорлд телеграф» писала: «Вы думаете, что Москва только борется, учится, строит? Вы ошибаетесь. Москва смеется! И так заразительно, так бодро и весело, что вы будете смеяться вместе с ней!» — так написано в воспоминаниях о И. Дунаевском. См.: Сараева-Бондарь А.М. Дунаевский в Ленинграде, Л., 1985. С. 54.
383
«Если Энгельс говорил о скачке из “царства необходимости в царство свободы”, то он разумел при этом развитие вольного творчества, научного, художественного и бытового на базе той власти над природой, которую социализм дает человечеству. Почему же не можем мы предположить, что социализм будет царством величайшего разнообразия стилей» — таков был взгляд на эстетические проблемы социализма первого наркома просвещения. См.: Луначарский А.В. Собр. соч. М., 1967. Т. 8. С. 66.
В этом, на наш взгляд, и заключается важнейшая содержательная определенность социалистического реализма как феномена советской культуры.