Социально-политическая борьба в Русском государстве в начале XVII века
Шрифт:
Помощником у Головина был суздальский дворянин Тимофей Лазарев. В боярском списке против его имени имеется две пометы: «за разбойники», и «на Двину». [20]Первая помета зачеркнута. Отсюда следует, что Головин и Лазарев ездили во Владимир в самом конце 1602 — начале 1603 г., поскольку ранее июня Лазарев выехал на Двину. [21]
В Вязьму правительство направило князя А. И. Татева и А. Мелентьева. Татев был назначен воеводой в Чернигов весной 1603 г. (Запись о назначении помещена между записями от 21 февраля и 10 марта 1603 г.) [22]В Чернигове Татев оставался до своего пленения осенью 1604 г. Следовательно,
Среди последних записей Разряда 7111 г. имеется запись о посылке И. Н. Салтыкова во Ржев. Примечательно, что Салтыков получил назначение на воеводство в Белгород в ноябре — декабре 1602 г., однако пробыл там недолго. (Весною 1603 г. был составлен Разряд о назначении в Белгород других лиц.) [24]Таким образом, Салтыков вел борьбу с «разбоями» скорее всего летом 1603 г. Данные Боярского списка согласуются с таким выводом. Против имени Ф. Жеребцова, помощника Салтыкова, имеется помета «за разбойники». [25]
Продолжением сводного разряда 7111 г. служат записи 7112 г. о посылке дворян в Рязань и Пронск. «Того ж году (7112. — Р.С.) сентября в 17 день посылал государь на Рязань для разбойников князя Мирона Михайлова сына Шеховского да князь Богдана князя Ондреева сына Борятинскова»; «в Пронеск послали для разбойников же Якова Яковлева сына Вельяминова да Ивана Иванова сына Волынскова». [26]
А. А. Зимин рассматривал восстание Хлопка как единое восстание, охватившее центральные районы страны (Владимир, Волоколамск, Вязьму и пр.). [27]Факты же не подтверждают подобного заключения.
Власти посылали дворян «за разбоями» во Владимир, Волоколамск и другие города в разное время и на короткий срок. Первые посылки имели место за год до появления Хлопка под Москвой осенью 1603 г. Отмеченные моменты ставят под сомнение представление о единовременном грандиозном восстании, будто бы охватившем разом огромную территорию от Вязьмы до Владимира и от Волоколамска до Рязани.
Чтобы правильно оценить характер и направленность правительственных мер против «разбоев», надо прежде всего иметь в виду ту обстановку, которая сложилась в стране. В 1601–1603 гг. Россия пережила неслыханный голод. К осени 1602 г. — весне 1603 г. бедствие достигло высшей точки. Множество голодных людей хлынули в столицу в поисках пропитания. Голодная смерть стала косить население. [28]Положение усугублялось тем, что на дорогах, связывавших столицу с провинцией, появилось множество «разбоев», которые грабили проезжих и не пропускали в Москву обозы с продовольствием.
Критическая ситуация определила правительственные меры. Ранее всего власти обратили внимание на владимирскую дорогу, связывавшую Москву с Владимиро-Суздальским краем, Нижним Новгородом и Поволжьем. Посланный во Владимир видный воевода Головин должен был очистить владимирскую дорогу, чтобы обеспечить беспрепятственную доставку грузов в Москву по этой дороге. С большой настойчивостью правительственные эмиссары действовали против «разбоев» в западных районах. На волоколамском направлении и на ржевской дороге действовали М. Б. Шеин и И. Н. Салтыков. На большой смоленской дороге, проходившей через Можайск и Вязьму, распоряжались князья Д. В. Туренин и И. А. Татев.
Особое значение
Государевы посыльные действовали так же на менее важных дорогах, доказательством чему служит посылка дворян «за разбойники» из Бежецкого Верха и Белой, Юрьева-Польского, Кашина, Тулы, Алексина и Мещеры. [29]
Правительству пришлось принимать меры по поддержанию порядка и в самой Москве. Сведения о них заключены в разрядных записях, которые необходимо рассмотреть в комплексе с записями о борьбе с «разбоями» в провинции.
Весною 1601 г. и повторно весною 1602 г. власти дважды назначали дворян с отрядами для охраны улиц и «бережения» столицы от огня. [30]14 мая 1603 г. Борис повторил приказ, но теперь назначил «беречь» Москву не заурядных дворян, а виднейших членов Боярской думы бояр князя Н. Р. Трубецкого, князя В. В. Голицына, М. Г. Салтыкова, окольничих П. Н. Шереметева, В. П. Морозова, М. М. Салтыкова, И. Ф. Басманова и трех Годуновых. [31]Москва была разбита на одиннадцать секторов (Кремль, два сектора в Китай-городе, по четыре сектора в Белом и Деревянном «городах»). Бояре вместе с назначенными им в помощники дворянскими головами регулярно совершали объезды в выделенных им кварталах.
В обычное время борьбу с «разбоями» в Москве вели два Земских двора. Но в разгар бедствий они уже не могли справиться со своими обязанностями. Правительство подчинило земских приказных людей и дьяков «с обоих Земских дворов» боярской комиссий. [32]
В столице было много обширных пустырей — «полых мест» и «пожарищ», незастроенных участков подле крепостных сооружений, оврагов, лужков, огородов. [33]В разгар голода Москва была затоплена толпами беженцев, вынужденных жить под открытым небом — на пустырях и улицах. Лишенные какой бы то ни было помощи, обреченные на голод беженцы представляли социальную опасность в глазах власть имущих.
Бояре получили специальный наказ о борьбе с «ворами» и «разбоями», чтобы «на Москве по всем улицам и по переулкам и по полым местам и подле городов боев и грабежов, и убийства, и татьбы, и пожаров, и всяково воровства не было никоторыми делы». [34]
Чрезвычайное положение в Москве сохранялось, по-видимому, в течение всего лета. Борис Годунов успел съездить в Троицу, его сопровождал В. В. Голицын, обязанности которого во время его отсутствия выполнял П. И. Буйносов. В Белом городе службу «объезжего головы» исполнял князь И. Д. Бабичев. В Боярском списке 7111 г. против его имени была сделана помета «На Москве». [35]После возвращения царя с богомолья Бабичев отпросился у него «в чернецы». [36]В Боярском списке, заполнявшемся до июня 1603 (7111) г., этот факт не получил отражения. После пострижения Бабичева его место «объезжего головы» занял Р. Милюков.
Князь Шаховской после царского богомолья был отпущен в деревню. Назначенный на его место С. Рупосов в свою очередь был «отослан в посылку». После этого караульную службу в Белом городе стал нести И. Котенин. [37]Место заболевшего князя П. Шелешпанского занял И. Протопопов, посланный затем «за Тулу для государева дела», после чего обязанности «объезжего головы» перешли к Б. Р. Нащокину. [38]