Социально-психологические аспекты активности
Шрифт:
4. Общая психическая активность является внемодальной и проявляется в любых видах деятельности.
5. В этой связи понятие «общая психическая активность» является родовым по отношению к частным видам активности, характеризующим различные виды деятельности, такие как коммуникативная, интеллектуальная и моторная активность.
6. Общая психическая активность рассматривается как свойство индивида (или, иными словами, природное свойство человека, наделенного психикой), что отличает ее от рассмотрения активности как ситуативно детерминированного состояния.
7. Поскольку активность определяется как энергетическая характеристика деятельности и одновременно как свойство, а не как состояние человека, понятие «общей психической активности» можно рассматривать – в связи с тем, что человек существо социальное
8. За пределами рассмотрения в данной схеме остаются внесубъектные (в том числе неосознаваемые и нецеленаправленные) проявления человеческой энергии, такие как отправления различных физиологических функций, а также спонтанные и безусловнорефлекторные реакции индивидов, или массовидные явления, такие как такие как паника в толпе, ненаправленная групповая агрессия и т. п. Данные проявления регулируются психикой и реализуются в поведении, но не являются проявлениями личности. И хотя общая энергетика этих проявлений в целом не будет отличаться от общей энергетики осознанной, целенаправленной, социально окрашенной деятельности индивида, предложенный подход накладывает ограничения на использование термина «активность» применительно к внедеятельностным аспектам поведения человека. Для описания энергетической стороны указанных выше проявлений вполне можно использовать термины «энергичность», «динамичность» и т. п.
9. Понимаемый подобным образом термин «общая психическая активность» может также считаться энергетическим аналогом «социальной активности» – отличаясь при этом от «общественно полезной», а также «социально значимой активности» – и в этом качестве выступать как родовой по отношению к терминам «трудовая активность», «миграционная активность», «учебная активность», «политическая активность», «деловая активность» и пр.
10. В качестве физиологического референта общей психической активности могут рассматриваться свойства нервной системы, и в первую очередь сила нервной системы.
11. Аналогичным образом референтом психической энергии, которая, согласно определению, представляется как мера психической активности, является физиологическая энергия, вырабатывающаяся в результате физико-химических процессов нейронного метаболизма.
Именно такое понимание активности характерно для данной монографии и будет использоваться в дальнейшем для описания полученных в ходе проведенного исследования результатов.
2. Мотивация достижения успеха
Не менее многозначным, чем понятие «активность», является другое важнейшее психологическое понятие – «мотив», представляющее собой, подобно «активности», одну из несущих конструкций здания психологической науки. В прямом переводе данное слово, происходящее от латинского moveo («побуждать», «приводить в движение») и связанное в современном английском с move («двигаться»), означает «побуждение к действию». Однако наполнение данного термина содержанием столь разнообразно, что практически не поддается обобщению в дефиниции, устраивающей большинство занимающихся данной проблематикой ученых.
В достаточно лаконичном виде это хорошо сформулировал А. Л. Свенцицкий: «Различные психологи понимают под мотивом разные феномены, называя один какой-либо из них. Так, мотив рассматривается и как потребность, и как цель (предмет удовлетворения потребности), и как побуждение, и как намерение, и как устойчивая характеристика личности (личностная диспозиция), и как состояние, и как формулировка цели и средств, и даже как удовлетворенность» [134, с. 245].
Предполагалось, что выход из положения может быть найден в рамках комплексного подхода, заменяющего изучение мотивов изучением мотивации и позволяющего включить в понятие «мотивация» всю феноменологию реализации побуждения, начиная с возникновения потребности и заканчивая достижением цели. В этой связи в структуре мотивации выделялся и ценностно-целевой блок, и когнитивный блок, и поведенческий блок, а в ряде случаев и эмоциональный блок. Такой подход очевидно является вполне рациональным. Рассмотрение явления во всех его взаимосвязях с другими явлениями способствует лучшему пониманию функционирования феномена, позволяет открыть новое знание, ускользавшее
Однако одновременно нельзя не заметить, что при этом размывается смысл изучаемого явления, в данном случае самого «мотива» как побуждения к деятельности. «Комплексно» понимаемое явление становится чрезмерно разбухшим и расплывшимся, затрудняется его операционализация в эмпирических исследованиях. Побуждение к действию начинает, например, восприниматься в неразрывной связи с его удовлетворением, результат действия оценивается как порождение определенных интенций, ценности человека рассматриваются как зависящие от представлений об их доступности, а цели – как результат сложения предыдущих успехов и неудач. Несомненно, так оно и есть, и в каких-то случаях подобный подход является вполне эвристичным. Однако у любого положительного явления всегда есть своя обратная сторона, и порой комплексный подход ведет к расфокусировке научного зрения и смещению предмета исследования. В результате возникают сомнения в том, что у людей существуют устойчивые структуры базовых ценностей и жизненных целей, некоторые исследователи предлагают отказаться от изучения содержательных различий в мотивации, а сама доминирующая мотивация начинает порой изучаться через описание типичной деятельности индивида.
Настоящая монография не призвана решать перечисленные вопросы. Однако для того, чтобы были понятны рамки, в которых в данной работе рассматриваются человеческие мотивы, представляется целесообразным указать, что под мотивом здесь, вслед за С. Л. Рубинштейном, понимается более или менее адекватно осознанное побуждение, соотнесенное с конкретным объектом, который с момента возникновения мотива является целью индивида [127, с. 443–444]. При этом за пределами рассмотрения остаются все непроизвольные, т. е. безусловнорефлекторные, спонтанные и т. п. реакции на различные раздражители. Несомненно, что эти раздражители также являются побуждениями к действию, но в данной монографии они не будут называться мотивами. Таким образом, соотнесение понимаемых подобным образом мотивов с активностью, рассматриваемой как энергетическая характеристика деятельности, представляется вполне корректным, поскольку и в том и в другом случае – даже если речь идет о неосознаваемых мотивах, которые стоят позади осознаваемых – в фокусе исследования оказывается осознанная и произвольная деятельность человека.
Опираясь на данное положение, следует внимательно рассмотреть вопрос соотношения и связи мотива и действия. Общепризнанным здесь является лишь представление о том, что мотив служит основанием действия, запуская его. Далее различные авторы видят процессы, происходящие после запуска, по-разному. В частности, существует точка зрения, характерная, например, для бихевиористов, что порожденная мотивом деятельность является своего рода операциональным оформлением мотива. «Мотивы запускают поведение или наделяют его энергией, направляют и отбирают его формы» [83, с. 249]. В этой парадигме сила мотива однозначно соответствует энергии действия. Однако происходит ли это всегда? Или же могут существовать ситуации, когда сформировавшийся сильный мотив не реализуется в действии? И – применительно к постоянной и устойчивой мотивации (например, мотивации достижения) – могут ли существовать люди, постоянно побуждаемые подобными мотивами к действию или, по крайней мере, декларирующие наличие у себя таких ярко выраженных мотивов, но при этом в целом не действующие энергично в направлении реализации данных мотивов? Ясный ответ на поставленные вопросы требует дальнейших исследований.
Описывая мотивационную сферу индивида, нельзя обойтись без определения понятий «мотив» и «мотивация». Существующая в отношении понятия «мотивация» многозначность представляется ничуть не меньшей, чем многозначность понимания термина «мотив». Видимо, именно поэтому ряд отечественных психологических словарей старательно обходит данное понятие стороной (напр., [122; 123]), а те, что не обходят, дают противоречивые, ничуть не проясняющие существо вопроса определения. И здесь представляется возможным снова согласиться с А. Л. Свенцицким, обобщенно описавшим два основные парадигмы понимания «мотивации», в которых мотивация рассматривается либо как совокупность мотивов, либо как процесс регуляции деятельности с помощью мотива [134, с. 246].