Социокультурная и личностная адаптация человека на различных стадиях жизненного цикла
Шрифт:
Что касается детей, то на них смотрели совсем не так, как в настоящее время. Во-первых, сам факт рождения еще вовсе не означал, что ребенок будет жить, а тем более доживет до зрелости. В условиях антисанитарии и отсутствия медицинской помощи умирало более половины родившихся детей. Во-вторых, их надо было кормить, а при нехватке продовольствия его в первую очередь получали те, кто его сам добывал. Маленькие дети еще не приносили непосредственной пользы, и неизвестно было, что из них получится и вырастут ли они вообще. Все это приводило к тому, что детский возраст престижем не пользовался, этот престиж еще надо было заслужить.
Центральное место занимал зрелый человек и в Древней Греции. Там было даже введено
Зрелость и особенно вторая ее половина очень ценились в Древнем Риме. Даже название высшего государственного учреждения «сенат» происходило от слова старик. Старость здесь ассоциировалась с накопленным опытом, пониманием жизни, мудростью. Римские ученые уделяли большое внимание динамике личностных особенностей, изменениям свойств характера по мере продвижения человека по возрастной лестнице. Появились знаменитые, не потерявшие ценности до настоящего времени трактаты Цицерона о старости в сравнении с другими периодами человеческой жизни.
К старости относились с почтением и во многих восточных культурах, поскольку в ней видели прежде всего пору мудрости, «познания собственных заблуждений», осмысления накопленного опыта. В восточной идее реинкарнации выражен циклический подход к жизни человека, когда старость оказывается временем промежуточного подведения итогов на определенном витке космической жизни. В этот период человек ближе к вечности, чем когда-либо в своей жизни, у него появляется возможность выйти за пределы земных воплощений вообще и приобщиться к более высоким мирам. Взгляд на старость с этой позиции, естественно, не может не вызывать к ней уважения.
Престиж ранних периодов человеческой жизни – явление сравнительно позднее в истории. В условиях, когда людей рождалось значительно больше, чем выживало, детство ценилось мало – надо было еще доказать свою жизнеспособность. Но с развитием медицины и значительным уменьшением детской смертности произошли изменения и в общественной оценке детства. Причем настолько существенные, что можно говорить о противоположном перекосе – новом противопоставлении ценности первой и второй половин человеческой жизни. В этом отразилось явление инверсии: когда маятник слишком отклонен в одну сторону, то в дальнейшем, минуя точку равновесия, он резко отклоняется в другую. В XVII в. в Европе наиболее ценимым периодом стала молодость, а в XIX в. – детство (вспомним большое количество воспоминаний детства писателей XIX в.). И наконец, в XX столетии особенно стала цениться юность.
Таким образом, привилегированный возраст в культуре не остается неизменным. В каждом периоде жизни можно найти свои преимущества и свои недостатки, и в зависимости от того, как расставлены акценты, их ценность воспринимается по-разному. В начале жизнь человека еще недостаточно определена, и у него имеется больше возможностей выбора, чем в дальнейшем. Причем чем их больше, тем больше и ценность этого этапа. Поэтому в прежние эпохи, когда сословная иерархия практически полностью определяла возможности человека с самого рождения, выбор у него был небольшой. Соответственно, и ценность начала жизни была невысокой. В настоящее время, в связи с возможностями социальной мобильности, человеку предоставляется гораздо больше выборов. Поэтому многим нашим современникам ранние периоды жизни кажутся особенно привлекательными. Кроме того, в это время человеческое тело выглядит красивее, у индивида лучше здоровье, больше сил, а также надежд, которые, однако, в дальнейшем, в большинстве своем оказываются иллюзорными. Более того, даже реальные возможности и способности иногда представляются значительно преувеличенными, и насколько
Привилегированный возраст в культуре не остается неизменным. В каждом периоде жизни можно найти свои преимущества и свои недостатки, и в зависимости от того, как расставлены акценты, ценность периодов воспринимается по-разному.
К концу жизненного пути человек приобретает опыт, понимание жизни, а иногда даже и мудрость, но одновременно с этим теряет силы, лабильность и внешнюю привлекательность. В прежние времена, когда до старости доживали единицы, они уже в силу самого этого факта отличались от большинства и рассматривались как избранники Божьи. При современной демографической ситуации, в условиях значительного увеличения продолжительности жизни и доли пожилых людей в обществе, достижение старческого возраста уже никого не удивляет. При этом далеко не все старики приобрели жизненную мудрость, а вот потеря здоровья, беспомощность, а иногда озлобленность распространены значительно больше. Естественно, такие атрибуты старости не делают ее привлекательной.
Неодинаковый общественный престиж различных возрастных периодов оказывает влияние и на отдельного человека. Некоторым людям не нравится их возраст, они хотели бы иметь другое количество лет за плечами. Вместо того, чтобы воспринимать жизнь как неизбежное и закономерное движение по возрастной лестнице, а возможно, и более романтично – как путешествие в машине времени, они внутренне бунтуют против невозможности законсервироваться на самом престижном возрастном этапе. При обсуждении этих вопросов со студентами не так уж редко доводилось слышать, что многие из них не мыслят себя после 45–50 лет, более того, некоторые молодые люди просто боятся и не хотят жить долго. По их мнению, в поздние периоды жизни не может быть ничего хорошего, они видят перед собой только одни потери – красоты, здоровья, энергии, престижа. Им кажется, что они будут не нужны окружающим, не смогут найти для себя интересные или хотя бы приемлемые занятия. Им даже не приходят в голову мысли о возможности творческой старости, достижении мудрости. Но именно те люди, которые поддаются массовым представлениям о ценности того или иного периода жизни и смотрят на себя с этих позиций, оказываются в невыгодном положении.
Люди, которые поддаются массовым иллюзиям о разной ценности того или иного периода жизни и смотрят на себя с этих позиций, оказываются дезадаптированными.
Особенно болезненно это проявляется, когда наиболее ценным периодом считается первая половина жизни (детство, отрочество, юность или молодость), а человек уже прошел этот возрастной рубеж, и ему больше нечего ждать. Если он не может хотя бы внутренне противостоять давлению общественного мнения, не сумеет выработать для себя свои собственные смыслы, то вторая половина его жизни будет протекать крайне неблагоприятно.
В данном случае мы сталкиваемся с тем, когда со стороны других людей и общественного мнения в целом на индивида оказывается негативное воздействие, способствующее падению его самооценки и эмоциональному отторжению самого себя. Люди послушные, привыкшие подчиняться силе, воспринимают и господствующие в обществе стереотипы как своеобразную силу и не могут ей противостоять. Такое некритическое восприятие, с позиции покорности, без умения отличить, когда стоит подчиниться, а когда – нет, оказывает негативное влияние на их способность к адаптации. Те же, кто смеет и умеет отличить полезные для них стереотипы от вредных, оказываются гораздо более адаптированными к жизни. И более счастливыми. Первый шаг к этому – даже простое понимание того, что не все распространенные мнения истинны, а тем более полезны, и в выигрыше окажется тот, кто не будет им следовать.
Конец ознакомительного фрагмента.