Софья Васильевна Ковалевская
Шрифт:
Г. Миттаг-Леффлеру мы обязаны тем, что вся переписка С. В. Ковалевской с математиками, в частности с самим Миттаг-Леффлером, сохранилась и находится в его архиве, в Институте его имени. Она доступна для изучения и публикации.
Первое письмо Ковалевской Миттаг-Леффлеру, от 14 октября 1880 г., начинается «женским» вопросом: верно ли, что в Гельсингфорсском университете женщины допускаются к слушанию лекций? «Я была бы очень признательна Вам, милостивый государь, если бы Вы были любезны сказать мне точно, как Ваш университет относится к нам: открывает ли он нам двери без ограничений, допускает ли он нас только в исключительных случаях и в
9 Здесь и далее буквы в квадратных скобках обозначают
108
виде особой милости или же он совершенно закрывает перед нами вход?» [СК 1]. Этот вопрос интересует Ковалевскую в связи с тем, что знакомая ей девушка, Покровская, хочет изучать высшую математику.
Миттаг-Леффлер 19 октября 1880 г. отвечает, что женщины могут свободно слушать лекции в университете, но что вопрос о допуске их к экзаменам еще не решен: совет университета испросил разрешение выдавать дипломы женщинам, но император еще не дал ответа. Во всяком случае, Покровская сможет свободно изучать математику у Миттаг-Леффлера. Он ведет курс теории алгебраических функций и абелевых интегралов (по Кронекеру, 4 часа в неделю).
Миттаг-Леффлер сообщает о себе: после съезда в январе он в Петербурге не был, в Париже заболел и вынужден был просить отпуск до осени. Весну и лето провел в Италии и Швейцарии, в Стокгольм возвратился через Геттинген, Берлин, Христианию, был целый день в Рюдерсдорфе, где в это время отдыхал Вейерштрасс [МЛ 1].
В письме Миттаг-Леффлера от 23 марта 1881 г. обсуждается идея о привлечении Софьи Васильевны к преподаванию в Высшей школе. Он слышал от матери Покровской, что Софья Васильевна не прочь была бы получить работу в Гельсингфорсском университете, и начал нащупывать почву для этого, однако встретил противодействие в университетских кругах: «Все мои университетские друзья знают о Вашем исключительном таланте, так что нет сомнений, что Вы были бы приглашены сюда, если бы были финкой или принадлежали к любой другой нации, кроме русской... Но если Вы будете здесь, то вполне вероятно, что за Вами последуют некоторые учащиеся русские женщины, и невозможно гарантировать, что среди этих участниц не найдется случайно какой-нибудь принадлежащей к революционной партии» [МЛ 2].
Таким образом, с Гельсингфорсом Ковалевскую постигла та же неудача, что и с Петербургом и Москвой. Боязнь правительственных кругов, как бы вместе с Ковалевской не ворвалось влияние «нигилизма» в учебное заведение, где она будет преподавать, всюду сопровождало Софью Васильевну.
Миттаг-Леффлер в упомянутом письме выражает надежду, что ему удастся добиться приглашения Софьи Васильевны на кафедру математики, которой он будет заве-» довать во вновь открывшемся университете в Стокгольме.
109
Он говорит, что Стокгольм — один, из самых красивых городов Европы, где, имеется много заслуженных ученых. Имеется Академия наук, организованная наподобие Петербургской, есть большая и хорошая Политехническая школа. Известный астроном Гюльден — хороший математик, так же как профессор механики Политехнической школы Хольмгрен. В Упсале, в двух часах езды от Стокгольма, есть старинный университет с 1500 студентами; профессор Мальмстен, математик, живет там на пенсии, по пользуется большим влиянием в научных кругах. Шведский язык, полагает Миттаг-Леффлер, не представит затруднений для Ковалевской. По поводу этих планов она пишет 7 июня 1881 г. из Берлина:
Что касается Ваших прекрасных планов относительно Гельсингфорса, то я должна признаться, милостивый государь, что я никогда в них серьезно не верила, несмотря на то, что очень желала их осуществления. Я не намерена также возлагать слишком большие надежды на Стокгольм; однако признаюсь, что
Лером (19 июня 1881 г.) Миттаг-Леффлер сообщает Софье Васильевне, что с первого сентября открывается математическое отделение нового университета в Стокгольме, и выражает надежду, что Ковалевская согласится занять место доцента или профессора этой кафедры, которое, однако, на первых порах не будет оплачиваться. Он уже разговаривал с друзьями — Гуго Гюльденом и известным физиологом Ретциусом. Осенью он увидит Мальмсте- на, который сделает все возможное, чтобы помочь ему в этом вопросе [МЛ 3]. Ковалевская уверяет Миттаг-Леф- флера (в письме из Берлина от 8 июля 1881 г.),что если ей будет предложена должность доцента, то она примет ее от всего сердца. «Я никогда не рассчитывала на другое положение. Признаюсь Вам даже, что для начала я буду чувствовать себя гораздо менее смущенной и менее робкой, если мне просто предложат возможность приложить свои знания в области высшего образования и открыть таким образом женщинам доступ в университеты, который до сих пор им не разрещен, за исключением совершенно
110
особых случаев, являющихся проявлением особой милости. К тому же эта милость может быть отнята у них так же легко и произвольно, как это имело место в большинстве германских университетов» [СК 4].
В то время Ковалевская еще считала себя материально обеспеченной. Она говорит: «Не будучи особенно богатой, я все же обладаю средствами для совершенно независимого образа жизни. Поэтому вопрос об окладе не, оказывает никакого влияния на мое решение. Моей главной целью является служение делу, которое мне очень дорого, и обеспечение себе возможности посвятить себя работе в среде людей, занимающихся тем же делом, что и я» [СК 5].
Она боится, что хлопоты о ней могут повредить Мит- таг-Леффлеру в Стокгольмском университете, и просит его не спешить и не предпринимать никаких решительных мер, пока он не выяснит точно, как его коллеги-профессора отнесутся к вопросу о привлечении женщины в университет.
«Пока же прошу Вас не только не предпринимать никаких попыток, но и не слишком говорить об этом, прежде чем Вы убедитесь, что можете вполне рассчитывать на лиц, которые Вас окружают и от которых в значительной степени зависит сделать Ваше пребывание в Стокгольме приятным или неприятным» [СК 5],—пишет она Леф- флеру.
В письме от 15 июля 1881 г. Миттаг-Леффлер развивает дальше мысль о работе Ковалевской. Он говорит, что новый университет провозгласил наиболее либеральные принципы, и положение женщин в Швеции совсем другое, чем в Германии. В Упсале уже около 20 студенток, и не надо опасаться, что у женщин отнимут права,— «Швеция — свободная страна и не управляется, как Германия, министром-деспотом10. Правда, неясно, может ли женщина стать профессором в старинных университетах Уп- салы и Лунда, но до сих пор не появлялось такой женщины» [МЛ 4]. Конечно, будут большие трудности и в Стокгольмском университете. Но он добавляет: «Я никогда не, боюсь трудностей, когда работаю, как здесь, для научной цели самого высокого значения». Он надеется на преодоление всех трудностей. «Вас примут с самыми большими симпатиями, и у Вас будут ученики-энтузиасты. Теории Вейерштрасса имеют способность заинтересовать