Согласно параграфу второму

Виктор Строганов

– Это постановление НСБ – Конрад размеренным тоном начал декламировать давно заученную фразу, отрывок из документа. – Согласно параграфу второму, статьи восемь Закона о противодействии экстремизму и неверномыслию, для защиты государственного строя и обеспечения беспрепятственного проведения расследования, вы – Альберт Володин, на время следствия лишаетесь гражданских прав, как подозреваемый в терроризме. В том числе, во избежание давления и обмана следствия, вы лишены права на защиту и другое вмешательство третьих лиц.

– Я не буду это подписывать – парень выронил документ на стол.

– Это и не обязательно – следователь так же выученно добавил – Согласно постановлению главы НСБ номер восемьнадцать-шестьдесят семь, ознакомление с данным документом допускается как с подписью подозреваемого, так и без оной.

Затем он нажал кнопку на своём телефоне и буквально через несколько секунд в кабинете, словно из ниоткуда возникли двое здоровяков-полицейских.

– Увезите в изолятор.

Амбалы

схватили подозреваемого под руки, приподняв над полом так, будто он ничего не весил и уволокли за дверь.

– От этого отброса минимум полезной информации. – Конрад устало откинулся на спинку кресла – Возможно, мы выйдем ещё на парочку людей, стоящих нашего внимания. Знаете, что раздражает меня?

– Что? – простодушно спросил Мельников, забыв добавить обязательное "господин капитан".

– Вот этот завал. Мы работаем с реально опасными людьми, целыми сетями и группами бандитов, и в то же время мне суют то, с чем справился бы любой дуболом-патрульный. Вот! – он раздражённо шлёпнул одной из тонких синих папок по столешнице. – Надпись "Фрисман – оккупант!", сделанная мелом на стене в жилом блоке Северозападного района. Вот! – ещё одна папка шлёпнулась рядом – В кинотеатре очевидец услышал, как кто-то упомянул в разговоре, что граждане Свободии бегут из страны, а президент давно сошёл с ума. Разумеется, после доноса, по всем правилам, возбудили дело. Или вот это – он открыл другую папку и быстро пролистал её, а затем небрежно откинул в сторону. – Полицейскому из Порта показалось подозрительным, что портрет президента в рамке в одной из парикмахерских чем-то замызган, возможно с целью оскорбления власти.

Надо сказать, М. тоже мучился с раскрытием таких дел. Любое проявление неверномыслия в Свободии наказывалось по степени запущенности этого явления. Не так давно, полиция, наконец, задержала группу детей в возрасте 10-12 лет, которые целый месяц краской из баллончиков портили патриотические плакаты. Возраст отвественности как раз начинался с 10 лет, и все дети-злоумышленники были отправлены в исправительный лагерь на неопределённый срок. Да, закон допускал подобную меру – администрации лагерей давалось право решать, стали ли человек искренне лоялен государству или же стоило ещё продлить ему срок исправления.

Конрад, наконец, закончил гневную тираду, и скрестив пальцы, склонился над столом:

– Да сядьте уже – он вглядом указал на стулья и, когда агенты сели напротив него, продолжил – Перейдём к делу. Этот сопляк состоял в подпольной группе, но играл второстепенные роли, ему было поручено лишь передать бомбу подрывнику. Он выдал ряд известных ему имён, в основном они пока ничего мне не говорят и их нужно будет обработать. Но одно из них всё-таки оказалось для нас настоящим подарком – имя человека, изготовившего для них взрывчатку. Это иммигрант, некий Бернард Андренас, тридцать шесть лет, он прибыл в Свободию год назад, скрываясь от правосудия в своей стране. Он убил жену и объявлен в розыск Интерполом. Здесь он случайно завёл знакомство с сепаратистами, которым, на свою беду, проболтался, что имеет образование химика. Далее, узнав о весьма интересных делах Андреаса на родине, те быстро взяли его за задницу: угрозами сдать в полицию и иммиграционную службу заставляли готовить компоненты для бомбы. Они держали своего раба в той самой квартире, которую вы обыскивали сегодня. Я в курсе, что вещей Андреаса там не оказалось – он сбежал от своих новых друзей месяц назад и, и скорее всего, жил на улице. Однако сейчас, кто бы мог подумать, он легально работает в автомастерской на Кузнечной улице в Юго-Восточном районе, свежие данные о нём есть в базе налоговой службы. Наведайтесь туда завтра, разузнайте о нём, нужно убедиться, действительно ли наш химик столь глуп или же его просто ограбили в подворотне и теперь удостоверение личности на имя Андреаса ходит по рукам. Возможно, он попытается удрать отсюда куда-нибудь ещё – за предоставленные сепаратистам уроки химии здесь ему грозит помещение в исправительный лагерь на пожизненный срок, больше чем на его родине за убийство. – он глянул на наручные часы в позолоченном корпусе – А теперь можете быть свободными. Запишите адрес, завтра к полудню я жду первый отчёт.

М. подбросил Мельникова и вернулся домой. Войдя в гостинную, он ощутил приятную прохладу – работал кондиционер. Жена и дочка всё ещё были в кинотеатре "Пегас", смотрели какую-то новинку. Они жили в просторном доме, который ему, как и другим сотрудникам, предоставила НСБ. Располагался он в тихом районе Саус-Бэй, недалеко от морского побережья. Улочки здесь были узкие, по обоим их сторонам росли вековые деревья. Дома в основном имели два этажа и, по местным обычаям, обширные передние дворы, покрытыми газонами, изумрудная зелень которых круглый год радовала глаз.

М. прошёл в обеденную комнату, на столе он увидел записку, оставленную Софией, его женой: "Уехали в кино, вернёмся на такси около девяти. Телефон не работает, в семь часов должен прийти мастер" М. глянул на часы на стене – было уже восемь, очевидно он опоздал. Приняв душ, он отправил ужин греться в микроволновку, налил себе стакан яблочного сока и направился в гостинную, где находился телефон. М. поднял трубку и поднёс к ухе. Действительно, слышались только короткие гудки. "Неужели их специалист не мог выделить время днём?" – с досадой подумал он и положил трубку. Недавно появившаяся мобильная связь была ненадёжна, во многих частях города сигнал нередко пропадал и дозвониться до другого абонента в такую минуту было невозможно. Да и сами мобильники были слишком дороги и, к тому же, на владение таким аппаратом требовалось специальное дозволение от Министерства связи. Отыскав пульт, он включил телевизор и плюхнулся в мягкое кресло, вытянув ноги. Телевизор был недавно купленный, с очень широким экраном, новейшей технологией передачи цвета и стереозвуком. В Свободии существовало всего три телеканала: первый был посвящён,

в основном, новостям и обсуждению важных событий, второй непрерывно крутил патриотические передачи, посвящённые истории и жизни Свободии, третий был развлекательным. М. предпочитал смотреть третий канал, но, к его огорчению, программа там была не очень разнообразной, художественные фильмы часто повторялись. Да и сами ленты были словно штампованными, и многие, не только один М., путали их названия и сюжеты. Обычно это были картины о войнах с Макронезией либо борьбе с диверсантами. Поэтому когда в эфире появлялась любовная мелодрама или комедия, ради просмотра люди бросали все свои домашние дела. Служба телевещания, скорее всего, имела представление о рейтингах, и такие кинофильмы шли поздно ночью, чтобы их показ не совпал по времени с новостными передачами. М. включил второй канал – там транслировали "Отец нации", документальный фильм о жизни и подвигах президента Фримана в борьбе против режима соцпартии. Он выходил дважды в неделю на протяжение многих лет. М. иногда задавался вопросом, насколько же насыщенной была жизнь Фримана в то время и сколько всего великих событий он совершил. В этот момент на экране, актёр, игравший Фримана, яростно перестреливался с тюремщиками. Голос диктора рассказывал, как президент в те суровые времена рисковал собой, спасая из заключения своих товарищей, которых правительство бросило в тайную тюрьму. М. плохо помнил, что происходило в период правления соцпартии. Когда её свергли и избрали Фримана, ему едва исполнилось двенадцать. В школе им подробно рассказывали, как социалисты установили настоящий тоталитарный режим, а также вступили в сговор с правительством Макронезии, чтобы нажиться на продаже спорных территорий, а всех несогласных с их преступной политикой бросали в тюрьму или казнили. Но на горизонте появился харизматичный Фриман, сплотивший вокруг себя патриотов и объявивший беспощадную войну предателям. Когда режим пал, на первых свободных выборах большинством голосов его избрали президентом. Уже во время его дебютного четырёхлетнего срока народ Свободии был воодушевлён первыми крупными успехами: новая экономическая политика дала толчок развитию промышленности, Макронезии была объявлена война и свободийская армия, разбив врага, взяла под свой контроль спорные земли, соцпартия была объявлена вне закона, а над её руководителями провели показательный суд. Всех изменников, сотрудничавших с Макронезией, приговорили к дительным тюремным срокам – Фриман объявил гуманность одним из столпов нового государства и запретил смертную казнь. Видя поддержку народа, за год до окончания своего президентства он организовал новое голосование, на котором граждане единодушно избрали его пожизненным президентом. Фриман также основал "Партию патриотов", члены которой заняли все руководящие посты в стране, поставив своей целью превращение Свободии в влиятельную сверхдержаву, которая будет контроливать весь континет. М. никогда не отрицал, что не обходилось и без трудностей, но президенту удалось спасти страну от развала, а бедность и дефицит со временем удастся победить. Злые языки: подстрекатели и неверномыслящие – они никогда не переводились, поговаривали, что Фриман раньше сам состоял в соцпартии и, более того, был там одной из важных фигур. Кто-то распускал слухи, что ряд бывших партийных бонз до сих пор на свободе, и, пользуясь поддержкой Фримана, они сколотили огромное состояние на продаже различного сырья зарубеж. Понятное дело, что всё это было клеветой и попытками вражеских спецслужб расшатать обстановку. НСБ пристально следила за настроениями в обществе, ведя учёт подозрительных граждан.

М. перекусил, затем снова недолго бесцельно переключал каналы с одного на другой и не заметил, как задремал. Его разбудил звук шагов в гостинной – вернулась София с Ольгой.

– Ну, как фильм? – спросил М.у дочери. Он стряхнул остатки сна и попытался вяло улыбнуться.

– Привет, пап – она обняла его, присев рядом с ним на кресло – Супер, фантастика про пришельцев. Жаль, что ты не пошёл с нами.

– Ты знаешь, мне приходится задерживаться на работе – вздохнув, с сожалением ответил он.

– Знаю. – Ольга нахмурилась – А ты никогда не думал устроиться в другое место?

Ей стукнуло четырнадцать и она ходила в одну из лучших частных школ Метрополиса в Юго-Западном районе. Поначалу она училась дома и посещала уроки в школе для детей государственных служащих, а после адаптации, Министерство интерации выдало разрешение на обучение в любом местном заведении. М., по её просьбе нашёл для неё школу с уклоном в искусства. М. задумался, как быстро и незаметно пролетело для него её детство. Он замечал, что Ольга начала взрослеть и всё сильнее походить внешне на мать: тот же курносый нос, та же улыбка и взгляд, те же пышные каштановые волосы и едва заметные веснушки. Ему казалось, она не унаследовала от него ни единой внешней черты. Конечно, она задавала такие вопросы о его работе отнюдь не из какой-то детской наивности. М. всегда следовал правилам: ему запрещалось распространяться о буднях своей службы среди родственников, друзей или знакомых. Правда, стоило признать, что у М. не было никаких друзей в Метрополисе, кроме Мельникова, а его знакомыми были только несколько информаторов из местных, которые знали М. только под вымышленными именами. Устав НСБ не рекомендовал заводить дружеские связи и любовные отношения с местными жителями. И М. прекрасно знал, что фраза "не рекомендовал" звучала очень лукаво. Всё нерекомендованное при случае вызывало точно такие же неприятности, как и запрещённое. В Свободии действовал принцип "запрещено всё, что не разрешено законами".

– Вряд ли я буду зарабатывать на другом месте также хорошо, как здесь. – ответил М. дочери – В воскресенье мы обязательно сходим куда-нибудь развлечься вместе – пообещал он, тут же вспомнив, что договорился в этот день приехать к Мельниковым. Ольге там будет скучно.

– Я хочу в океанариум, мы там ни разу не были – Ольга состроила грустную мину – Мы же сходим?

– Конечно- М. подумал, что и самому интересно было бы посмотреть на морских обитателей.