Согрешить с негодяем
Шрифт:
Но Кьяре уже надоело сидеть сложа руки и вычислять, их следующий шаг. Наступило время что-то противопоставить их злобной клевете.
Несмотря на усталость после дороги, Кьяра была слишком возбуждена, чтобы лечь в постель. Их ждал очень простой ужин. Генри и Ариэль предпочли обойтись стаканом прохладительного в своих комнатах и уже не спускались вниз. Обстановка за ужином оказалась сносной. Компания состояла из нее, Хэдли и сына. В отношениях между ней и графом чувствовалась напряженность, но благодаря Перегрину, который
Чем дальше, тем веселее, криво усмехнулась она.
С лужайки до нее донесся крик. Она посмотрела в ту сторону. В небе еще висели розовые и золотые полосы света. В их мягких отсветах там, внизу, резвился Перегрин.
Огромная лохматая собака носилась за палкой, которую он бросал. Сын был счастлив. Рядом веселился Лукас. Черные вьющиеся волосы в беспорядке по-мальчишески падали на воротник. Он как раз вытирал руки о штаны.
Теперь его камердинера хватит удар от следов грязи и собачьей слюны на тонком сукне.
Увидев ее, Лукас помахал рукой.
Кьяра отодвинулась от окна, сделав вид, что не заметила его жеста. Но как бы ей ни хотелось разозлиться на него, она понимала, что не может обижаться за то, каким образом он взвалил на себя бремя ее забот.
Насильно и грубо. Кьяру это очень раздражало. В то же время она понимала, что слаба, и поэтому готова была согласиться с его превосходством. Отраженный от стекол свет быстро заходящего солнца лег на ее постель переменчивым сочетанием темного и светлого. Такие же противоречия она ощущала внутри себя.
– Мама!
Вздохнув, Кьяра вернулась к окну.
– Посмотри, какой Мефисто изумительный. – Перегрин попытался увернуться от ликующего пса. – Хэдли говорит, что от него есть помет щенков и что я могу взять одного. Если, конечно, ты разрешишь.
– Там видно будет, – уклончиво ответила Кьяра. – А сейчас отправляйся в спальню и прими ванну.
– Но, мама, я еще не устал!
– Мама права. – Лукас взял собаку за ошейник. – Уже темнеет, а у нас был трудный день.
– Но…
– Перри.
Одного слова было достаточно, чтобы остановить дальнейшие протесты.
– Да, сэр.
Легкий шлепок пониже спины, и сын помчался к двери террасы.
– Извините. – Лукас посмотрел на нее и примирительно пожал плечами. – Вообще-то я ничего не обещал. Только сказал «возможно».
– Мальчики в этом возрасте еще не понимают языковых тонкостей, – осторожно заметила Кьяра.
– Ну да. – Он запустил палку в темнеющие сумерки и посмотрел, как пес вприпрыжку помчался за ней. – Видимо, взрослые мужчины тоже чего-то не понимают. Почему-то, несмотря на мои самые лучшие намерения, мне удалось задеть вас. – Сказано это было так же осторожно. – Позвольте мне еще раз принести свои извинения.
– Я бы не хотела, чтобы вы считали меня неблагодарной, сэр. – Даже на ее взгляд, собственные слова показались ей сухими. Формальными. – Мне сейчас очень… трудно.
– О, я очень незамысловатый парень. – В его ответе ей почудился налет цинизма. – И стараюсь сконцентрироваться на главном. Тогда все становится намного проще. – Свистнув собаке, Лукас скрылся в удлинявшихся тенях.
Она вздохнула. Он что, нарочно притворяется тупым?
Появление сына не оставило времени на переживания. Прогнав прочь дурные мысли, Кьяра стала слушать, как он тараторит, рассказывая про конюшни, про псарню. Какими бы ни были ее чувства, ни в коем случае нельзя омрачать Перегрину удовольствие от жизни за городом.
Ей пришлось переступить через себя и согласиться, чтобы Перегрина поместили в старую детскую графа, которая располагалась на самом верху центральной башни главного здания. Им с Ариэль отвели комнаты в восточном крыле, а баронет с племянником заняли западное. Хэдли заверил ее, что Перри будет в полной безопасности. Попасть в башню можно было только по главной лестнице, которая начиналась в холле. Для охраны ночью в холл будет выставлен лакей. На всякий случай одной из горничных было приказано ночевать в классной, смежной со спальней Перегрина.
Видя, что сын относится к их пребыванию в поместье как к большому приключению, она не смогла отказать ему в удовольствии.
– Хэдли сказал, что, когда конюх приведет его лошадей, он научит нас с Изой крутиться в седле, – сонно улыбнулся Перегрин. – Как акробаты в цирке.
– Какая прелесть! – Она помогла ему надеть ночную рубашку. – Хочешь, я останусь и немного почитаю тебе на ночь?
Он закатил глаза.
– Ты видишь целое войско оловянных солдатиков на книжном шкафу? Хэдли разрешил играть с ними. Там рота верховых гусар и батарея медных пушек.
– Понятно, книжка не идет ни в какое сравнение с подобным развлечением. – Кьяра поцеловала его в лоб – У тебя есть полчаса покомандовать своей армией, потом придет Алиса и скомандует отбой.
Перегрин поморщился.
– Доброй ночи, мой ягненочек. Сладких снов.
– Спокойной ночи, мама.
Кьяра прикрыла дверь и вздохнула. В придачу к занятиям крикетом Хэдли вознамерился учить сына и Изу еще и верховой езде? Он ласков с детьми. Ему надо завести кучу своих.
Когда она представила себе кучу черноволосых чертенят с дерзкими улыбками на лицах, ей почему-то стало тоскливо.
«Только не думай о том, какие дети получатся у Хэдли. – Внутри у нее все сжалось. – А главное, не думай, как он их будет делать».
Прошлым сожалениям нет места ни в настоящем, ни в будущем. Давным-давно она решила, что Перегрин будет у нее единственным ребенком.
Кьяра спустилась еще на несколько ступенек и закрыла дверь на задвижку. Сейчас ее беспокоила только безопасность сына.
Пес гулко гавкнул, а потом принялся жалобно скулить.
– Извини. – Лукас переступил через палку, которую тот принес к его ногам. – Я знаю, как приятно побеситься всю ночь, но тебе пора возвращаться на псарню.