Сокол на запястье
Шрифт:
Элаку показалось странным, что ни сам Ярмес, ни старик, тоже подошедший к костру, не упомянули о сотне меотянок, прибывших в поселок. Похоже, разбойники о них ничего не знали. Сатир напрягся, уставившись на освободившегося пленника, и попытался прочесть его мысли. На этот раз ему удалось. Ярмес избавился от страха и растерянности. Он, наконец, чувствовал себя на своем месте. Пан понял, что волк не собирается сообщать разбойникам об отряде Бреселиды и не даст старику-голубятнику проболтаться.
Этого
В это время за его спиной раздался предательский хруст веток, и через плечо юноши свесилась всклокоченная голова грифона.
— Ну? Что там? — проклекотал тот. — За это время можно яйца высидеть.
— Отсидеть. — ехидно поправил его Пан. — Смываемся, удод-переросток. Нас заметили!
Действительно, шумное явление Нестора на краю освещенного амфитеатра пещеры вызвало у публики фурор. Если Элак сливался с зеленью, то громадная голова клювастого чудовища, нависшая из темноты, оказалась хорошо видна.
Несколько десятков рук разом схватились за луки. Нестор заметил укладывающиеся на ложбинки стрелы и не стал медлить. С завидной для его лет горячностью он вцепился когтями в плечи Элака и, думая, что спасает друга, взмыл вместе с ним в воздух.
Минуту, пока грифон, тяжело взмахивая крыльями, пересекал освещенное пространство над пещерой, молодой сатир не мог забыть всю жизнь.
Он был совершенно беззащитен и болтался у всех на виду, прикрывая собой брюхо Нестора. А в него целились из всех имевшихся у разбойников луков.
Туча стрел взметнулась вверх, и Элак кожей ощутил быстрое дуновение разрезаемого ими воздуха. Только крайней растерянностью людей внизу можно было объяснить то, что ни одна из стрел не достигла цели.
Когда разбойники справились с потрясением и начали целиться более внимательно, Нестор уже скрылся в темноте.
— Что? Что это было? — кричали внизу.
— Танатос поволок свою жертву!
— Да нет, просто большой орел задрал козла!
— Ага, орел с львиными ногами!
Только тут Элак почувствовал, как больно его плечам, в которые немилосердно вонзились когти грифона.
— Ах, ты, летучая кошка! — заорал он, потрясая кулаками. — Я мог на земле скрыться за любым кустом! А ты мною загораживался! Летел бы себе, куда надо! Зачем других хватать?
Потрясенный такой неблагодарностью Нестор даже на мгновение перестал махать крыльями.
— Ты хотел туда? — щелкнул он клювом. — Твое дело.
Его когти разжались, и Пан камнем полетел к черным древесным кронам, выглядевшим с высоты, как упругий шерстяной ковер.
Ломая ветки, он приземлился, к счастью, достаточно
Сатир вернулся в Цемесс за час до рассвета. Блуждая по лесу, козлоногий бог задержался у рыженькой нимфы, обитавшей в фисташковой рощице. Она лечила его ушибы и раны на плечах одним только нимфам известными способами.
Когда же вполне здоровый, но зверски усталый Элак, чуть прихрамывая ввалился в хижину Бреселиды, там все спали.
— Девочки, подъем! — заревел он из последних сил. — Чую, до места вам придется нести меня на руках. Я сбил себе все копыта!
К водопаду, который жители Цемесса называли «летучей водой» меотянки добрались по серому предрассветному туману. На зоре пошел мелкий дождь. Его струи тонкими нитями висели в воздухе, почти не пробивая одежды. Бреселида была довольна: в дождь люди крепче спят, а ей не хотелось, чтоб разбойники обнаружили их раньше времени.
Она уже знала о бегстве Ярмеса, но не стала говорить остальным — женщины сочли бы это дурным знаком и заранее шли в лес с упавшим сердцем. Довольно и того, что угрюмая Умма шагала в хвосте, прикрывая ладонью ссадину на подбородке. Волк все же поцарапал ее, когда зажимал рот.
— Из тебя сторож, как из меня храмовая танцовщица. — обругала ее командир. — Странно, что он тебя не убил. Хотя мог.
— Я отомщу. — проглотила слезы Бера. — Он поплатится.
— Не думаю. — сотница покачала головой. — Ты должна быть ему благодарна.
Девушка вскинула на нее удивленные глаза.
— Тебе оставили жизнь, дуреха. — пояснила командир. — Что уже немало в наше время. Пошли.
Она твердо решила сделать из Беры всадницу. Сил у медведицы было не меряно. Честности тоже хватало. Правда, Умма казалась диковата и через чур доверчива, но это со временем пройдет.
Сейчас провинившаяся стражница тащила на себе запасные колчаны со стрелами, а остальные «амазонки» карабкались в гору налегке. Их сопровождали несколько десятков молодых кочевниц, шарахавшихся в лесу от каждого куста.
Очень усталый Элак брел впереди, указывая дорогу. От водопада отряд еще некоторое время карабкался вверх. Наконец, по сигналу руки Пана женщины остановились, и юноша пополз к пещере проверить все ли в порядке. К его радости Ярмес со своими Волками уже ушел, а остальные разбойники спали, натянув на головы плащи и поплотнее завернувшись в шкуры. Но скоро, Элак знал, падет роса, и многие, не выдержав утреннего холода, встанут, чтоб согреться, походить, собрать ветки для костра…
Пан знаком подозвал «амазонок» к каменному устью пещеры. Рассыпавшись вокруг воронки, каждая взяла лук и выбрала себе жертву.