Соколиная охота
Шрифт:
Значит, все-таки Гамми. Виктор не мог в это поверить. Сергей – тихий, даже, наверное, робкий человек… Как он мог сотворить такое?! И опять все тот же вопрос – зачем?!!
Смысла в содеянном Куцев не видел. Совсем не видел, как ни старался его отыскать.
Дрожь становилась сильней, в голове помутилось. Черт, а если убийца наблюдает за ним, если решит вернуться? Он совсем беззащитен, ему настолько плохо, что не удастся попасть в мишень даже в упор. Сейчас «дыродел», зажатый в правой руке, казался вещью совершенно бесполезной.
В рюкзаке оставались еще те таблетки. Виктор
Фотография? Виктор остановился, взяв в руки фото. Оно так и лежало, упакованное в пластиковую рамку, как стояло на столе в каюте. Его родители незадолго до смерти. Нет, поправил себя он, родители Виктора Куцева, которым он не был. Но ведь он помнил их, помнил об этих людях, как о своих родителях! Слезы навернулись на глаза. Ему за все ответят, за все страдания – и за мнимые, и за настоящие.
Он не знал, что делать с фотографией. Меньше недели назад он летел сломя голову по радиоактивным коридорам «Хеллеспонт Стар», чтобы забрать ее из каюты. Как он мог о ней забыть?! Он еще забегал тогда…
Никуда он не забегал, нужна была только эта фотография. Но память размытым пятном упорно подсовывала факты – на корабль он возвращался не только за снимком. И даже – совсем не за ним: фотография была оправданием, причиной, объясняющей его возвращение на корабль ему самому. Ведь он не знал, куда и зачем ходил. Только смутное подозрение, настойчиво перерастающее в уверенность.
Накатил очередной приступ дурноты. Виктора стошнило – казалось, пустой желудок вывернется наизнанку. В глазах темнело. Он понимал, что это означает: виртуальная личность по имени Виктор Куцев заканчивает свое существование. С минуты на минуту она умрет. Но появится ли другая? Или ему, ему настоящему, как бы его ни звали, суждено исчезнуть вместе с ненастоящим Куцевым, родители которого никогда не ездили скоростным рейсом №346 Мюнхен – Амстердам?
Рука наконец наткнулась на заветный пузырек, но лекарство выскользнуло из ослабевших пальцев и рассыпалось в пыли. Нет, он больше не хотел жить чужой жизнью. Пусть будет так, как должно.
Он поднялся и, пошатываясь, побрел в краю площадки, туда, где лежал труп Мустафы. Глаза капитана бессмысленно таращились в небо. Кто ты такой? Какое ты имел право так поступить с человеком? Глупо продолжать список вопросов – он никогда на них не ответит.
Труп капитана лежит здесь, на самом краю сознания копошилась мысль, что это неспроста, что нужно осмотреться и все выяснить. И, пока умирающее сознание Виктора Куцева усиленно занималось самосожалением и рефлексией, мозг не бездействовал, он заставлял работать тело так, как его учили когда-то давно. Взгляд выхватывал вехи, мозг, не советуясь с виртуальным сознанием, принимал решения и двигал тело дальше.
Сознание снова включилось, когда он наткнулся на раллер. Экран погас, экономя энергию, но компьютер оставался включенным,
Но это как раз можно узнать. Куцев ткнул первую попавшуюся клавишу, экран мгновенно загорелся. Какая-то таблица. Или список? Да, скорее список. Окно имеет название. «Модель Сапсан», – написано в заголовке.
Модель Сапсан? Что-то знакомое, он когда-то слышал похожее название, это могло быть…
Что тут думать?! В груди похолодало, модель Сапсан – это он. Тот, кто называл себя последнее время Виктором Куцевым, никаких прав на это имя, впрочем, не имея. Мо-дель. Сап-сан. Он повторил оба слова по слогам. Выходит, он вообще не человек?! Он какая-то там модель?! Модель чего?!
Глаза бегали по строкам, мелким бисером спускающимся по черному фону окна. Активация, загрузка-выгрузка, сценарий, отчет… Слова понятны, но команды… В них есть что-то знакомое, кажется, начни писать, и все станет ясно. А, может быть, так и сделать?
Пальцы легли на клавиатуру. Медленно, символ за символом текст менялся. Виктор совершенно не понимал, что он делает, и даже не пытался задуматься – зачем. Раз он это умеет, значит, так нужно. Виктор Куцев в его голове доживал последние минуты, и его нужно заменить кем-то другим. «Модель Сапсан» – вариант ничем не хуже и не лучше других. Только вот чуточку подправить, сделать себе приятное.
Проводок психопривода как-то сам собой оказался в руке. Тихий, почти неслышный щелчок – штекер, как по маслу, вошел в специально отведенное гнездо «балалайки». Страшно? Очень!
Руки будто бы сами нашли прикрепленный скотчем к крышке раллера маленький черный цилиндр и легко сдавили его, но ничего не произошло. Понимание, что тут не так, пришло быстро – нужен палец Мустафы. Это не проблема, вот он палец, теплый еще, будто живой. Цилиндр тихо пискнул, опознав хозяина, и дрожащий палец Виктора утопил клавишу «enter».
На мгновение в глазах потемнело, опора ушла из-под ног. Ощущение, будто провалился в бездонную абсолютно черную пропасть – непонятно, паришь или падаешь. А в следующее мгновение мир вернулся на свое место. Только теперь ему придется обходиться без мнимого Виктора Куцева. Эта легенда свое отработала.
Мгновенно ожили все годы, все операции, все, что связывало его с Мустафой – никаких подробностей, программа предусматривала конфиденциальность заданий. Но сам факт своего существования, своей действительности, Сапсан помнил отлично. Да, хозяина и на самом деле звали Мустафой, хоть он никогда и не был Хопкинс-Джани. Этот человек был его оператором. Это в первую очередь. И, наверное, другом. Сапсан не был уверен, так как дружба не входила в обязательный программный комплекс. Не совсем понятные чувства приходили лишь откуда-то с периферии сознания или даже из еще более глубоких структур. Из души? Может быть. Только сейчас это не имело ровным счетом никакого значения. Сейчас пришло время действовать, программа запущена, и ее нужно выполнить.