Соколиная охота
Шрифт:
Кречет открыл саквояж и вытащил оттуда раллер. Через пару часов после включения потроха компьютера спекутся в однородную массу – небольшой термический заряд. Мера предосторожности: никто не должен узнать о тайне личности. Даже он сам.
Кречет вытянул из раллера тонкий проводок психопривода и вставил его в «балалайку». Девственно чистый чип, только базовые программы. Все остальное загрузится сейчас. Попасться с пустой «балалайкой» Кречет не боялся – он поставил ее в гнездо только что, в туалете. А предыдущая – разумеется, тоже липовая, отправилась в цюрихскую
Ну что ж, пора. Все готово: «балалайка» заполнится новыми данными; раллер, программа психокодирования которого «загрузит» новую личность в мозг Кречета, самоуничтожится; в саквояже – стандартный набор туриста, а также документы и билеты на «суперсобаку» на имя какого-то русского. Поезд отправляется через три часа двадцать четыре минуты, нужно торопиться.
Отчего-то Кречет медлил. Палец завис над клавиатурой раллера, но не двигался дальше, будто зацепившись за что-то. В груди стало холодно и тесно – сердце бешено стучало, словно в попытке проломить себе путь наружу. Что это? Сбой регулировки, спонтанный выброс абреналина? Странно – боевой режим отключился давно, излишки гормонов должны были исчезнуть из кровотока. Или это что-то другое?
Внезапно Кречету показалось, что палец стал серым и мертвым. Еще чуть-чуть, и перст, фаланга за фалангой, осыплется безжизненной пылью на раллер. Боец прислушался к своему организму, как привык это делать в свободные секунды во время битвы. Сердце бьется, как положено, палец тоже в пределах нормы. Что же тогда только что происходило?
Странное чувство – Кречет вдруг подумал, что больше не увидит этот мир. Никто не обещал, что какой-нибудь из переходов к виртуальной личине не может быть поездкой в один конец. Странное чувство…
Ерунда! Кречет совершенен, он не может испытывать никаких чувств! Это всего лишь гнездо, почуяв психопривод раллера, проводит настройку нейросоединений.
Как бы ни было заманчиво погостить самому в Цюрихе, но пришло время уступить место другому экскурсанту.
– Прощай, мой разум, встретимся позже, – пробормотал Кречет и опустил палец на клавишу enter.
42. Территория племени Хаммар
Ночь – время тайн и великих свершений. Время духов и опасных существ, приходящих из тьмы. Эта часть суток – не для людей. Люди тысячелетиями пытались покорить ночь, они разгоняли тьму жалкими факелами, газовыми горелками, мегаваттами неоновых огней мегаполисов, но все тщетно: ночь остается неприступной.
Келле не спалось. Постель из высушенной травы казалась слишком жесткой, воздух – жарким и душным, появившаяся на небе луна – не в меру яркой. Шорохи ночи врывались в хижину, не давали уснуть, непрестанно шептали о чем-то. Но Келле не понимал их, он не слышал слова, только шум. Или это был обычный шорох, какой получается, когда ветер гуляет по саванне, приглаживая пожухлую траву?
Он не слышал, но он чувствовал. Духи неспокойны, они что-то знали, что-то предвидели. А когда на востоке показалась яркая багровая полоска восходящего
Новоиспеченный колдун сунул пальцы в густые волосы и нащупал на затылке маленькую твердую полоску. Откуда бы ни появилась эта штука, она здорово помогала. И духи, похоже, свыклись с ней, они больше не видели никакой угрозы в этой вещице.
Теперь Келле слышал не только духов, он чувствовал каждого из тринадцати маза, кто носил на головах такие же штуки. Он мог повелевать ими, мог видеть их глазами, говорить их ртом. Но мог и вовсе не обращать на них внимания – все зависело от его желания.
Сейчас маза спали. Не время отдыхать, сегодня нужно успеть многое, нужно обязательно сделать то, что задумали духи. Иначе…
Что случится иначе, Келле видел не совсем четко. Но был уверен, что всем – и людям, и зверью, и саванне – грозит большая опасность. Даже духи боялись того, что может произойти, если не постараться всем вместе.
Духи предков заботились о Хаммар, они помогали. Но духи слепы на этом берегу реки, им нужны поводыри, указывающие путь. На другом берегу путь указывал Тому, Сын Солнца, но он никогда не переходил реку, здесь от него ждать помощи духам не приходилось. Келле знал, кого просить о помощи, если договорятся живые, помогут и духи. Только и живым требовался поводырь.
Договариваться с Сумбуру Келле отправил пятерых маза. Остальные занялись подготовкой дома: будили людей, объясняли что делать. Многие были недовольны, ничего, когда соберутся все, Келле расскажет им сам. Ему поверят, за ним стоят духи. Хаммар уже поняли это.
Каждый из тринадцати маза действовал самостоятельно, но выражал волю Келле. Колдуну не приходилось слишком уж сильно напрягаться, чтобы следить за всеми своими подопечными – достаточно переложить внимание на кого-то из них, и он становился тем маза.
Чтобы добраться до Сумбуру, маза потребовалось чуть больше часа. На уцелевшем после Катастрофы, устроенной белыми людьми клочке саванны все было рядом. Саванна стала слишком маленькой, мир сузился, и немногочисленным племенам, изрядно потрепанным толчками, не хватало места для жизни. А теперь и этот мир у них хотели отобрать.
Маза говорили на языке Сумбуру. Их рты двигались, повинуясь воле Келле, его слова слетали с их губ. Соседей удалось уговорить, они выслушали. Никто из парламентеров колдуна Хаммар не пострадал.
Спустя три часа все были готовы слушать. И Хаммар, и Сумбуру.
– Нашему дому грозит опасность, – сказал Келле. Слова получались растянутыми, а речь медленной. Ему приходилось говорить одновременно со своим народом и людьми Сумбуру. – Мы должны объединить наши усилия, призвать на помощь духов – Хаммар и Сумбуру. Без помощи предков нам не справиться.
В обоих селениях повисла тишина. Люди внимали ему. Сумбуру убедили те пятеро воинов, которые приходили к Хаммар накануне. Они видели, что духи защищают Келле, они видели необъяснимое и не поверить пятерым маза, говорившим от имени человека, избранного духами, не могли.