Соколов. Дилогия
Шрифт:
– Соколов еще не очнулся, – доложил тонкий женский голосок.
Мужчина зашелестел бумагой.
– Как проснется, немедленно доложите. О нем его превосходительство особенно интересовался.
– Что нам сказать родственникам?
– На территорию их все равно не пустят. И пусть этим вопросом занимается администрация, – проворчал мужчина. – Нам не до этого. Могу предложить сообщить, что некоторые абитуриенты пострадали в ходе прохождения испытания, и заботу об их состоянии на себя берет лазарет Аудиториума. К слову, мы не особенно
– Хорошо. Передам.
– Спасибо, Юленька.
Снова застучали каблучки – шаги удалялись. Я аккуратно приоткрыл один глаз и попытался встать. Забыл о капельнице и чуть не вырвал иглу резким движением. В голове начинало понемногу проясняться.
Ботинки стояли под кроватью – уже хорошо. Но только вряд ли я смогу уйти незаметно. Перед выходом пост, и просто так меня не выпустят. Еще и паспорта не было – наверняка забрали, когда поместили в палату. Так что даже если уйду сейчас, вычислят и найдут быстро.
Значит, будем действовать в обход.
Отбросив мысли о самостоятельном побеге, я улегся на жесткую подушку и закрыл глаза, концентрируя остатки ментальной силы.
“Вальтер Макарович!” – воззвал я к Корфу. – “Это Михаил Соколов. Вы меня слышите?”
Ответа долго не было. Я тянулся снова и снова, пытаясь пробиться сквозь вечный магический шум Аудиториума. Лекари трудились над исцелением больных, менталисты чистили мозги абитуриентам, и от всех этих действий фонило так, что я с трудом мог удерживать канал связи.
“Михаил, слышу”, – отрывисто, словно с помехами, ответил Корф.
“Матильда рассказала вам об инциденте?”
“Да”.
“Слушайте меня внимательно. Я в лазарете на Полигоне. Администрация хочет скрыть информацию о случившемся. Всем будут чистить память. Я не смогу рассказать вам всего ментально – не сдюжу”.
“В двух словах?”
“Работа Радаманта. Я видел его на Полигоне. Говорил с ним. Он заставил людей драться друг с другом”, –мышцы лица начало сводить судорогой, а кожа головы стала неметь – признак того, что ментальное общение меня перегружало. Но, стиснув зубы, я продолжил. – “Все уже закончилось. Пострадавшие в лазарете, нас много. Я сделал вид, что еще не очнулся, но они до меня доберутся, и тогда…”
“Я понял”, – оборвал Пистолетыч.
“Что мне делать?”
“Играть в коматозника. Я попробую что-нибудь придумать. Отбой”.
Я шумно выдохнул, когда канал связи разорвался. И тут же заткнул себе рот ладонью – еще не хватало так глупо себя обнаружить. Так, Миха, прикидываемся ветошью. Не палимся, не палимся. И подслушиваем.
Сколько я так пролежал, было непонятно. Часы, как выяснилось, у меня тоже отобрали. Не было ни окон, ни будильников на стене. Ничего. Словно я завис в медицинском чистилище. Лишь пару раз ко мне заходила медсестра проверить, очнулся ли я.
Мне казалось, что время текло невероятно медленно. Из развлечений – периодически менялись постояльцы в воседних палатах. Тех, кто пришел в чувство,
– Что с Соколовым? – снова вопрошал мужчина.
– Спит.
– Будите. Дома отоспится, мне нужны койка в этом зале.
Дерьмо! Ладно, будем импровизировать и тянуть время.
Шторка отодвинулась в сторону, и я, напустив сонный вид, повернулся к вошедшей медсестре. Молоденькая хорошенькая девушка в белом халате и старомодной шапочке с красным крестом. На рукаве – шеврон с гербом Аудиториума, а на груди – брошь с символом Асклепия.
– Очнулись, ваше сиятельство, – натянуто улыбнулась лекарка. – Славно. А то мы уже начали беспокоиться…
– Что в капельнице? – грубо прервал ее я, но тут же вспомнил о манерах. – Извините. Просто не ожидал.
– Неудивительно, – отозвалась девушка. – Пациенты часто пугаются. Вам капают физраствор с питательными веществами. Вы потеряли много сил и были обезвожены. Как сейчас себя чувствуете, ваше сиятельство?
Я пожал плечами.
– Голова болит. Ушибы болят. По ощущениям, словно вагон угля разгрузил в одиночку.
– Это совершенно нормально для вашего состояния. Более того, скажу, что вам очень повезло так легко отделаться, – улыбнулась медичка. – Позвольте вас осмотреть.
Она достала фонарик, посмотрела мне глаза. Затем усилила сияние Благодати в ладонях и обследовала мое тело, уделив особое внимание голове.
– Ничего серьезного, как и ожидалось, – заключила она и убрала фонарик в карман халата. – Вы просто вымотались, ваше сиятельство. Что, опять же, неудивительно. В ближайшие дни вам нужно больше спать, есть больше мяса, красной рыбы и овощей. И, разумеется, никаких нагрузок. Это позволит вашей Благодати залечить повреждения быстрее.
– Почему я тогда потерял сознание? Была резкая боль в голове. Похоже на мигрень но в разы сильнее.
– Обезвоживание недооценивают, – девушка пригрозила мне пальцем. – Вы провели весь день на ногах в боях без еды и воды. Даже такой молодой и крепкий организм, как у вашего сиятельства, может дать слабину. Если желаете, мы можем исцелить наиболее беспокоящие ушибы и порезы мы для ускорения процесса вашего восстановления.
– Благодарю, я лучше сам, – стараясь вести себя как можно более непринужденно, я улыбнулся. – Дома ведь и стены помогают.
Медичка кивнула.
– Это верно. В таком случае я зову Тимофея Васильевича. Он должен подтвердить вашу готовность к выписке. Подождите минуточку, ваше сиятельство.
Она вышла, оставив проход открытым. Я взглянул на ботинки. Если бежать, то сейчас. Может все-таки попытаться?
Я свесил ноги, наклонился и зашипел от резкой боли. Все же голову так и не отпустило. Жалеть себя времени не было. Нашарив ботинки, я сунул в них ноги и принялся торопливо зашнуровывать.
И в этот момент шаги приблизились.