Сократ
Шрифт:
Наставник следил за ними; сплюнул, в гневе царапнул грудь ногтями. О лентяй! Бездельник! Лодырь! Ведь это срам, как он бежит! Трусит по дорожке, словно скучно ему, глазеет на знакомого бегуна, который целуется со своим любимцем там, под кипарисом... Всемогущий Зевс, пошли ему свои молнии в пятки!
Пробегают уже третий стадий. Пятки бегунов отбрасывают песок. Сократа только что обогнали двое - этот увалень Киреб и черный керамичанин. Сократ уже седьмой! Когда он пробегал мимо наставника, тот
– Сократ! Может, еще в носу поковыряешь?!
Сократ весело рассмеялся и, повернувшись к Клебу, озорно ковырнул пальцем в носу.
Но тут же подумал: осрамлю ведь я Клеба. Я негодяй! Он похваляется мной, как фараон живым леопардом, твердит, что я одержу победу на играх в Олимпии, а я так поступаю... Нет, милый Сократ, ну-ка наддай, как говорит отец Софрониск! Ах, как он, поди, проклинает меня в эту минуту за то, что я сбежал...
Сократ сосредоточился на беге, глянул на спины и пятки бегущих впереди и наддал.
Обошел Киреба и черноволосого. Время еще есть. Бегут только шестой стадий. Критона взял довольно легко. Но трое впереди держатся. Сократ прибавил шагу. Задышал открытым ртом, легче стал ступать на носки, чуть ниже пригнулся - и на восьмом стадии промчался мимо Симона и Пистия. Желтоволосый красавец керамичанин по-прежнему впереди... Ого! Теперь уже бег - дело чести: Алопека против Керамика! Оставался последний круг. Сократ дышал уже трудно, со свистом, но прибавлял скорости. У желтоволосого будто крылья выросли. Сократ собрал все силы. Пронесся мимо соперника, словно буря над гребнем Пентеликона, и домчался до цели, обогнав керамичанина на тридцать стоп.
Клеб обнял его, расцеловал, надавал тумаков... Он приплясывал вокруг Сократа, как африканец вокруг идола, и опять целовал в потные щеки, и кричал, что такого еще не бывало в Элладе: на шестом стадии этот олух, этот мой любимец, идет седьмым, ковыряет в носу, глазеет по сторонам, ловит мух и побеждает!
Не позволяя Сократу пить, Клеб энергично пичкал его розовой мякотью фиг, а сам павлином расхаживал вокруг Сократа и его товарищей. Долгое время тишину нарушало только дыхание - дыхание бегунов.
– Слушай, как же тебе удалось победить?
– в изумлении спросил наконец Пистий.
Сократ медленно поднял на него глаза и просто сказал:
– А я захотел.
– Видали!
– воскликнул Критон.
– Захотел! И все! Сократ, ты будешь стратегом. Стратег должен обладать твердой волей. Иначе ему головы не сносить.
– Куда мне в стратеги!
– засмеялся Сократ.
– Я хотел бы стать продавцом оливок на агоре. Чтобы все время вокруг меня толпилось много, много людей.
– "Захотел"! И этого ему достаточно!
– повторил Киреб.
– Это ты перенял от своего учителя Анаксагора?
– Да нет, -
– Но если б мне когда-нибудь довелось кого-нибудь учить - от чего упасите меня боги, - то я непременно учил бы именно этому.
Он растянулся на траве, закрыл глаза. Товарищи все смотрели на него, и керамичанин вполголоса сказал Критону:
– Странный малый, правда? Но воин из него выйдет не хуже Ахилла.
Сократ услышал над собой тихий голос:
– Мне надо кое-что сказать тебе...
Узнал Симона и не открыл глаз.
– Эгерсид...
– нерешительно начал Симон и запнулся.
– Что - Эгерсид?
– вяло спросил Сократ.
– Опять приходил к нам.
Сократ открыл глаза, приподнялся на локте:
– И Коринна прогнала его, да?
Симон даже испугался.
– Что ты! Не может она его прогнать: наш постоянный заказчик, и хороший заказчик... Вчера заказал новые сандалии и выбрал для них дорогую кожу. А разве Коринна говорила - прогонит?
Сократ сел, припоминая.
– Нет, кажется, этого она не говорила.
– И бурно: - Зато сказала, что любит меня!
Симон сжал плечо друга, чтоб подчеркнуть серьезность своих слов:
– В том-то и дело! Она так и сказала Эгерсиду - что любит тебя!
– Отлично! Этого я и хотел!
– Многого же ты хочешь...
– И что, здорово обозлился Эгерсид? Буянил? Этого я тоже хочу! обрадовался Сократ.
– Ничуть он не обозлился.
– С каждым словом Симон становился все серьезнее.
– Он стал похваляться перед отцом, что к трем рабам прикупил четвертого, что расширяет свое красильное дело...
– И распространяет по Афинам вонь мочи, которую добавляет в краски, перебил его Сократ.
– Не смейся. Отцу было приятно слышать, что Эгерсидова мастерская процветает...
– Так что он сможет заказывать у вас еще более дорогие сандалии? опять прервал его Сократ.
– Да нет! А впрочем, это тоже, - поправился Симон.
– Но что хуже всего - Эгерсид намекнул отцу, что интересуется Коринной...
– Что-о? Так он вот как? Подбирается к Коринне через рабов, отца и сандалии?!
– взорвался Сократ.
– А что до тебя, - закончил Симон, - то он, мол, сам сведет с тобой счеты.
Сократ проницательно посмотрел на друга.
– И все это ты рассказал мне лишь после состязания, думая, что я разозлюсь и не смогу поддержать честь нашего дема? Милый мой Симон, я не разозлюсь. Я это приветствую. Я рад. И когда же это будет? Когда мы с ним потолкуем насчет того, кто в чей огород лезет?
– Не знаю.
– Симон был глубоко озабочен.
– Но ты должен подготовиться. Не забывай, ростом он на голову выше тебя.