Сокровенные Культы
Шрифт:
Я хотел немедленно отправиться в Центральную Америку, но знающие люди убедили меня, да и сам я вскоре понял, сколь необдуманным будет мой поступок, если, стремясь попасть в самое сердце Сокровенного, я не прикоснусь прежде к другим Его граням, более доступным взору того человека, каким я тогда был — неистово верующего, но отнюдь не знающего. Мне посоветовали начать мои исследования в других районах земного шара, где я смог бы при помощи данных мне точных инструкций обнаружить интересующие меня вещи без особого труда, и лишь потом совершить путешествие в место, называемое мистиками самими Вратами в Запредельное, что потребует наличия опыта, который я смогу приобрести в менее сложных и опасных предприятиях.
В итоге я организовал три экспедиции, и, всякий раз,
Символ власти ассирийских чернокнижников.
Его изображение мы находили десятки раз в самых неожиданных местах. Этим знаком заклинали демонов и духов Тьмы, он служил печатью, скрепляющей тайные грамоты конклава демонопоклонников, на протяжении тысячелетий бывших доверенными лицами и советниками императоров Древней Ассирии.
Впервые мне довелось видеть этот символ на небольшой каменной плите, размером два на два фута, врезанной в стену родового замка шотландского графа Мердока, Он показал мне также золотой медальон с изображением символа, найденный одним из его далёких предков в Палестине, во время крестового похода, принять участие в котором его побудило состояние крайней нужды. Когда я осведомился у графа о происхождении плиты, то услышал в ответ совсем не то что ожидал, и, признаться, сперва просто не поверил. Эта вещь была найдена вовсе не в странах Востока. Оказывается, когда в IX столетии Эшли Мак Мердок приступил к закладке фундамента, крестьяне, роющие котлован, наткнулись на руины какого-то циклопического сооружения, возведённого неведомо когда и неведомо кем. Плитами точно такого же размера из того же белого камня с жёлтыми прожилками были выложены остатки гигантской стены, но знак был изображён только на двух, выбитый рукой великолепного резчика, подобного которому в наши дни не сыскать, да и вообще, быть может, и вовсе не человек приложил к этому руку? Но в те дни я не мог позволить себе даже предположить такое.
Все плиты, кроме двух вышеупомянутых, были использованы при строительстве ныне не существующей церкви святого Иеронима. Говорят, будто её разрушили по приказу местного епископа, поскольку в ней творилось то, в чем добрым христианам виделась отвратительная дьявольщина. Судьба другой плиты с выбитым на ней сигелом, кроме той, что я имел счастье наблюдать, неизвестна, хотя есть предположения, будто тот самый крестоносец, к тому времени порядком разбогатевший, взял её с собой, направляясь в следующий поход, из которого уже не вернулся. При этом он бросил, фактически, на произвол судьбы, жену и малолетнего сына. Последний, ещё не научившись говорить имел обыкновение резать свои руки острыми предметами и рисовать собственной кровью таинственные иероглифы. Возмужав, он поднаторел в чёрной магии и держал в постоянном страхе всю округу. Ему удалось раскрыть секрет происхождения фамилии Мердок — кое-кто из моих читателей, возможно уже догадался, в чем тут дело.
Меродах, последний император Ассирии, после падения Кенеба, построенного неподалёку от озера Ашшура (Мёртвого моря), бежал из столицы и укрылся на Священном острове, который мы зовём просто-напросто Британией, в то время как в Вавилоне сел на престол узурпатор, выдававший себя за него. Подлинный правитель величайшего из государств и его приближенные под надёжной охраной верных ему чернокнижников, вынуждены были преодолеть столь огромное расстояние, ибо все провинции империи, от Эфапа в Северной Африке до Хелешбе на Восточно-Европейской равнине, были охвачены неописуемой смутой и чудовищной
И до сих пор живут на Священном острове потомки Меродаха, или Мардука, и носят фамилию своего далёкого предка, со временем преобразовавшуюся в Мердок, и только случайность, которая, как полагают многие весьма сведущие люди, есть скрытая закономерность, позволила одному из них обнаружить древнейшее гнездо своего рода при возведении нового.
Современные учёные, крича и топая ногами, либо давясь смехом, спросят меня, каким образом я могу доказать связь между ассирийской культурой, возраст которой они определяют в четыре тысячелетия, и грубым варварством британских островов той далёкой, по их меркам, эпохи.
Воспользуюсь одной из шумерских легенд и приведу также предание о «безумных кельтах» — тогда кажущаяся надуманной связь станет очевидной.
Первая история, извлечённая из шумерских клинописных анналов, такова[2]. Однажды семеро жрецов Инаны (Астарты) захотели надругаться над женщиной, жившей при святилище демонического божества Экваббу, но один из семи стал отговаривать прочих от страшного святотатства. Обвинив его в трусости, шестеро, не сговариваясь, закололи несчастного кинжалом, и пошли в храм, где расправились с вооружённой стражей и с неистовой яростью принялись за свою жертву. Когда все было кончено, они услышали ужасный голос, говорящий, что пришло время седьмого жреца совершить то, что сделали они, и увидели своего товарища входящим в храм, несомненно, восставшего из мёртвых.
Говорят, что служители культа Экваббу нашли в храме безжизненные, высохшие тела семерых мужчин и одной женщины, и поместили их в каменных нишах, расположенных по периметру главного зала, в назидание всем, кто вознамериться проникнуть в святилище с нечистыми помыслами против божества.
Вторую историю я могу рассказать с упоминанием несравненно большего количества подробностей.
Это легенда о шести духах, с которыми можно заключить договор сроком на тринадцать лет, сыновьях древнейшего кельтского лесного бога IKVABE. забытого около трёх тысяч лет назад. Их шестеро и первые буквы их имён составляют имя Божества: ILVAR, KNECTO. VERDELEN, ANUGES, BURBAS, EMERIC.
Явное сходство имени IKVABE сразу же бросается в глаза, но данная деталь — далеко не единственная, способная вызвать удивление, но об этом — в конце главы.
Тяжёлым и трудным для восприятия средневековым языком в рукописи описываются некие события, привёдшие к тому, что имя Иквабэ вспомнили вновь — уже в I тысячелетии A.D.
Я не нахожу целесообразным приводить рукопись полностью — объем данного труда не позволяет сделать этого, но ограничусь пересказом и некоторыми цитатами.
Жили в одном селении во времена гибели Римской империи шестеро братьев — грабителей и разбойников, мерой чудовищных злодеяний своих они, казалось, стремятся превзойти друг друга. А звали их точно так же, как сыновей IKVABE, но не в их честь были они названы, а просто потому, что кельты давали имена своим детям в соответствии с датой рождения и некоторыми приметами и событиями, имевшими место в этот день, и никто не обратил внимания на необычную закономерность, ибо не помнил древнего и страшного имени.
Это могло быть простой случайностью, которой воспользовался Бог, но разве не в силах он был устроить все именно таким образом, недовольный тем, что народ его более ему не поклоняется?
В своей родной деревне братья никому не причиняли вреда, но не из благих побуждений, а лишь затем, чтобы всегда иметь надёжное убежище на случай преследования или погони, и с этой целью щедро делились со своими соседями награбленным добром. Но в чужих деревнях они, бывало, подчистую вырезали всех мужчин, ибо в умении убивать и сражаться им не было равных, а женщин — от молодых девочек до беззубых старух насиловали и, вдоволь натешившись, опять же лишали жизни.