Сокровища Сьерра-Мадре
Шрифт:
Куртин опустил трубку, которую только-только раскурил, и поднял голову. Глаза его были широко раскрыты. Но казались пустыми и безжизненными. Ему никогда и в голову не приходило ничего подобного тому, в чем его заподозрил Доббс. Он никогда не причислял себя к честным, порядочным людям. Без раздумий взял бы что плохо лежит и не терзался бы потом угрызениями совести. Нефтяные магнаты, гиганты железных дорог не стали бы теми, кем стали, если бы их мучила так называемая совесть. Почему же ему, мелкой сошке, песчинке, претендовать на более благородную и чистую совесть, чем у тех, кого
Выход один. Куртину придется поступить с Доббсом так, как Доббс собрался поступить с ним. Другого пути к спасению не видно. Жри — или сожрут тебя! Закон джунглей, иного не дано.
Левая рука Куртина с курительной трубкой покоилась где-то в области живота. А правая — на колене. Он медленно подтянул правую руку и опустил в правый боковой карман брюк.
И в это же мгновение Доббс направил на него свой револьвер.
— Только пошевелись, мой мальчик, — крикнул он, — и я стреляю!
Куртин так и застыл.
— А теперь подыми лапы кверху! — приказал Доббс. Куртин подчинился.
— Выходит, я насчет тебя все угадал, — с ухмылкой проговорил Доббс. — Слова красивые говоришь, тумана напускаешь! Но меня не проведешь, — Доббс подошел поближе. — А ну, вставай!
Куртин не произнес ни слова. Побледнел. Когда он поднялся, Доббс приблизился вплотную, обошел вокруг и полез в карман Куртина за револьвером. Куртин вдруг резко рванулся и тут же пригнулся. Доббс выстрелил. Но из-за неожиданного нырка Куртина промахнулся, и не успел он выстрелить еще раз, как Куртин нанес ему прямой удар в челюсть — Доббс упал на землю. Куртин бросился на него, навалился всем телом и вырвал у него из рук револьвер. Потом вскочил и отступил на несколько шагов.
— Теперь мой черед сдавать карты, Доббс, — сказал он.
— Вижу, — ответил Доббс. Он весь подобрался, словно готовясь к прыжку, но на ноги не поднимался.
— Я тебе вот что сказать хочу: ты кругом не прав, — проговорил Куртин. — Я и в мыслях не имел у тебя хоть что-то отнимать, не говоря уже о том, чтобы убрать с дороги.
— Хорошие слова приятно слушать. Но если уж ты такой благонамеренный мальчик, как уверяешь, — верни мне пушку.
Куртин рассмеялся.
— А вот с этим лучше пока повременить. Эта игрушка не для тебя.
— Понимаю, — коротко ответил Доббс и вернулся к костру.
Куртин выщелкал все патроны из револьвера Доббса и положил себе в карман. Потом взвесил револьвер на руке. Он хотел вернуть его Доббсу, но тут же передумал и сунул револьвер в тот же карман, что и патроны. А потом присел у костра, но так, чтобы между ним и Доббсом оставалось приличное расстояние и тому не взбрело в голову броситься на него.
Снова достал свою короткую курительную трубку, раскурил. Доббс не произносил ни слова, и у Куртина было достаточно времени, чтобы разобраться в своих мыслях.
— А как насчет того, чтобы расстаться завтра утром или еще сегодня ночью? И пусть каждый идет своей дорогой… — предложил он.
— Это только тебе
— Почему — мне?
Доббс недобро ухмыльнулся:
— Задумал напасть на меня сзади? Так, да? Или натравить на меня бандитов?
— Ну, ты загибаешь — крыть нечем! Но тогда я и впрямь не знаю, как нам с тобой расстаться, — сказал Куртин. — Придется мне держать тебя связанным и днем и ночью.
— Да уж, придется, никак не иначе. Так что давай, иди ко мне. Я не против, вяжи.
Тут Доббс прав. Связать его — не такое простое дело. Глядишь — и карты снова будет сдавать другой. Причем сдача окажется последней. Из них двоих Доббс посильнее, и пощады от него ждать не приходится.
Это была ужасная ночь для Куртина. Но не для Доббса. Обнаружив слабинку в характере Куртина, он никакого беспокойства не испытывал. Отныне он мог играть с Куртином в кошки-мышки.
Куртин лег на таком расстоянии от Доббса, чтобы постоянно держать его в поле зрения и чтобы хватило времени встретить его с оружием в руках, если тому вздумается напасть. Куртин изо всех сил старался не заснуть. Дневной переход его утомил, и он понимал, как нелегко будет провести всю ночь без сна. Бодрствовать, прогуливаясь возле костра? Не выйдет, он еще больше устанет. Некоторое время провел сидя — заныла спина. И тогда он подумал, что лучше будет укутаться в одеяло и прилечь. Пусть тело отдыхает. А если и задремлет ненадолго, Доббс об этом знать не будет, в темноте не разглядишь.
Примерно через час, когда Куртин долго не шевелился, Доббс приподнялся и пополз. Куртин мгновенно выхватил револьвер. «Ни шагу дальше!» — крикнул он.
— Ты хороший ночной сторож, — одобрил Доббс и расхохотался.
Далеко за полночь Доббса разбудили крики одного из ослов. Он снова попытался ползти, но Куртин тут же остановил его.
Теперь Доббс уже не сомневался больше, что одержит победу, и крепко заснул. Он обрел ночной покой, который благодаря двум маленьким хитростям похитил у Куртина. Следующая ночь будет принадлежать ему.
Днем Доббсу предстояло идти в голове каравана. Там он ничего предпринять был не в силах. Но вот снова спустился вечер, и пришла ночь. Вскоре после полуночи Доббс совершенно спокойно направился к Куртину, наклонился и достал из кармана револьвер. Потом чувствительно пнул ногой в бок.
— Поднимайся, — сказал он. — Карты сданы снова! И в последний раз.
Со сна Куртин плохо соображал и переспросил:
— Что? Какие карты? Потом все понял.
— Поднимайся, — повторил Доббс. — И вперед, марш!
— Куда — вперед? — не понял Куртин.
— К своей могиле.
— А если я не пойду? С таким же успехом я могу посидеть и здесь, — сказал он, не открывая глаз. — Зачем мне топать неизвестно куда? Я устал и хочу спать.
— Там ты выспишься вволю! — проговорил Доббс. — Вставай, и давай — вперед!
Куртину было мучительно слышать эту грубую приказную речь Доббса, и, не желая выслушивать ничего в этом роде, он, покачиваясь, встал, сделал несколько неверных шагов. Доббс подталкивал его вперед тычками кулака. В лес они зашли метров на пятьдесят-шестьдесят. И тут Доббс выстрелил в Куртина.