Сокровища святых. Рассказы о святости
Шрифт:
«Тщеславие многообразно. Оно внедряется в душу незаметно и пронизывает ее, как сорное растение пронизывает землю корнями», — говорил преподобный Иоанн Лествичник, подвижник, живший в VI столетии. «Тщеславие высказывается при каждой добродетели. Когда, например, храню пост — тщеславлюсь, и когда, скрывая пост от других, разрешаю на пищу, опять тщеславлюсь — благоразумием. Одевшись в светлую одежду, побеждаюсь любочестием и, переодевшись в худую, тщеславлюсь. Говорить ли стану — попадаю во власть тщеславия. Молчать ли захочу, опять предаюсь ему. Куда ни поверни это терние, оно все станет спицами кверху. Тщеславный… на взгляд чтит Бога, а на деле более старается угодить людям, чем Богу…»
В конце XVI
«Единица, добавленная к бесконечности, никак ее не увеличивает, так же как и туаз (мера длины), добавленный к бесконечной мере; конечное уничтожается перед бесконечным и превращается в чистое ничто.
Так и наш разум перед Богом, так и наша справедливость перед божественной справедливостью. Несоразмерность между нашей справедливостью и справедливостью Бога не так велика, как между единицей и бесконечностью. Справедливость Бога должна быть несказанно велика, как и Его милосердие. Но справедливость к проклятым не так велика и должна меньше нас поражать, чем милосердие к избранным». В этом несколько путаном отрывке угадывается то же настроение, что и в евангельской притче о блудном сыне. Читая эти строки, будто слышишь голос старшего сына: «Отец, а мне ты не подарил даже козленка, чтобы я устроил праздник для своих друзей». И как созвучна мысль французского ученого с русской поговоркой, сложившейся, кажется в это же время: «Правду распяли, она воскресла». Путь христианина ведь всегда напоминает о Голгофе.
«Я поражаюсь дерзости, с которой эти люди берутся говорить о Боге. Обращая свои речи к нечестивцам, они начинают с доказательств существования Бога через явления природы. Я бы не удивился таким их словам, если бы они обращались к верующим. Несомненно, что те, в чьих сердцах вера жива, видят тотчас же, что все существующее есть не что иное, как творение Бога, Которому они поклоняются. Но те, в ком свет угас и в ком вы намереваетесь его снова возжечь, — эти люди, лишенные веры и благодати, ищут всем своим разумом. Но все, что они видят в природе и что могло бы привести их к познанию истины, считают всего лишь мраком и тьмой, — говорить таким людям, что стоит им только взглянуть на малейшую из вещей вокруг, и они увидят Бога воочию, приводить им как единственное доказательство в таком великом и важном деле движения луны и планет и полагать, что таким доводом можно завершить доказательство, — это значит давать им основание думать, будто доказательства нашей религии весьма слабы, и я знаю по размышлению и опыту, что это лучший способ вызвать их презрение. Не так говорит об этом Писание… Напротив, уверяет, что Бог — это Бог сокровенный и что после грехопадения Бог оставил людей в слепоте, от которой их может излечить только Иисус Христос, а вне Его всякое общение с Богом прервано».
Возвращение блудного сына
В этом отрывке Паскаль говорит об обществе неверующих людей. Не туземцев, живущих на южных островах, а о цивилизованном европейском обществе, отступившем от евангельских истин. О тех, кто при рождении был крещен во Христа, но потом сам отказался от Его истины и благодати.
Есть древняя притча о монахе и старце. Некогда у одного старца был послушник, молодой и горячий. Старец, заметив, что в послушнике еще сильна суета, предложил ему укрепить во дворе столб и каждый раз, когда согрешит, словом ли, делом, помышлением, забивать в этот столб гвоздь. Через некоторое время послушник сам ужаснулся тому, сколько
Вряд ли неверующему человеку будет понятен смысл этой притчи. А ведь она не о том, что каждый грех оставляет на душе след, а о памяти прежних согрешений, которая и охраняет при новых испытаниях. Однако если само понятие о грехе и о зле отсутствует, как человек может желать освобождения от грехов, как это желал послушник из притчи? Современный человек зачастую просто не знает, что хорошо для него, а что плохо. Да и сами эти слова приобрели фарсовый, ироничный оттенок. Но ведь мысль современного человека слишком слаба, чтобы создать нечто равное понятиям добра и зла. Да и хотя бы рассказанной притче.
Другая притча. Послушник спросил своего старца, легче ли избавиться от малого прегрешения, чем от большого греха. Тогда старец велел послушнику принести из пустыни большой камень. Послушник с трудом принес этот камень и положил у ног старца. Через некоторое время старец велел вернуть этот камень на место. Послушник, исходя потом, отнес камень в пустыню. Тогда старец велел набрать мешок песка, что послушник и исполнил. Затем сам старец развязал мешок и рассыпал песок по двору. И велел послушнику собрать все, до песчинки. «Авва, — изумился послушник, — как же я соберу все до песчинки?» Тогда старец объяснил разницу между смертным грехом и малыми прегрешениями. Большой грех можно оставить и более к нему не возвращаться, хотя это будет стоить немалых трудов. Но мелкие прегрешения часто теряются в памяти, и многие из них остаются нераскаянными. И потому нужно особенное внимание к тому, чтобы не совершать мелких прегрешений.
Этот рассказ тоже будет непонятен нашему современнику. Ведь в мире апофеоза маленьких наслаждений, подобных песку из притчи, уже трудно разглядеть даже очень большой камень.
2. Расколотая держава
Сокровенная сущность человека проявляется как в моменты счастья и подъема, так и в моменты бедствия. Человеческая душа либо благодарит Бога, либо просит Бога, ожидая Его помощи. Народ, как и отдельный человек, обладает характером. Этот характер проявляется как в моменты благоденствия страны, так и в моменты бедствия.
Московская Русь во второй половине XV столетия представляла собой небольшую, покрытую лесами и болотами территорию. С одной стороны, ее теснило Литовское княжество, а с другой — Орда. Различные племена, восточные и западные, не были единым народом. Это очень тяжелое и трудное время. Но при Иване III Великом Московская Русь, не ведя кровопролитных войн, не прилагая, кажется, особенных усилий, стала мощнейшей державой Восточной Европы. Она стала достойной соперницей Литвы и смогла сбросить татаро-монгольское иго. Произошло это во время стояния на реке Угре в 1480 году, через сто лет после Куликовской битвы. Русь смогла почти полностью избавиться от зависимости от восточных ханов, длившуюся почти четыре столетия.
Именно при Иване Великом, на фоне ослабления Византии и ее подчинения Риму, возникла идея, что Русь — наследница Византии. Тогда же возникла прекрасная легенда о Белом клобуке и о Белом царе. Согласно этой легенде, Клобук находился только у народа, осененного особенной милостью за верность православию. Белый клобук стал символом наподобие Грааля. И Белый царь тоже превратился в мистическое создание. Авторами этой легенды считают митрополита Зосиму и архиепископа Геннадия. Они же стали основателями нового церковного течения, отчасти легшего в основу раскола.