Сокровища зазеркалья
Шрифт:
— А мое будущее предсказать сможете?
— Я же не гадалка, Джесси. Со мной такое только на скачках бывает. Наверное, от напряжения и желания выиграть.
— А если вы очень-очень захотите увидеть мое будущее, не получится?
Я задумался. До сих пор мне не приходило в голову попробовать увидеть что-то из будущего, за исключением результата скачек. С другой стороны, я совершенно точно знал, что могу вызвать видение по своему желанию. Просто мне нравилось сначала выяснять состояние и возможности коней, а потом уже проверять, угадал ли я. Что-то вроде игры с самим собой.
Я
— Я попробую, — тихо сказал я и закрыл глаза.
И увидел Джесси. Но не будущее, а прошлое. Напуганную, но полную решимости, семнадцатилетнюю девчонку, оставшуюся без средств к существованию и без близких, ничего не умеющую делать, но выросшую на ферме и влюбленную в лошадей. Я, как свои собственные, ощутил ее отчаянье и надежду, всю страстность желания получить у меня работу, и понял, что тогда был один из важнейших переломных моментов в ее жизни.
Потом картинка словно сместилась, и я увидел то, что происходило пару минут назад: себя и Джесси, сидящих на траве, разговаривающих, пасущегося неподалеку Годзиллу. Это было странно, потому что я не понимал, что переломного в этом нелепом разговоре о магии. Какая-то часть моего сознания хотела верить Джесси, но въевшийся в кровь и плоть рационализм утверждал, что никакой магии и фейри не существует, и всему происходящему можно найти разумное научное объяснение.
А потом снова изменилось изображение, и я точно знал, что теперь это будущее.
Мы снова были вместе, на этот раз в какой-то комнате, похожей на гостиничный номер. Только теперь мы были не одни. Ослепительной красоты троица расположилась на диване — двое совершенно одинаковых парней и беловолосая девушка. Девушка встала, волосы взметнулись, и я увидел длинные заостренные ушки. Она подошла к декоративному стеллажу, неизвестно откуда извлекла свиток и, развернув его, скотчем прикрепила к полкам. Это оказался карандашный рисунок какой-то комнаты. Потом так же неизвестно откуда взявшимся карандашом она провела одну единственную линию, и картинка засияла каким-то нездешним светом, стала увеличиваться, и вот уже вместо полок перед нами был проход в ту чужую комнату. За проходом толпились… нет, не люди. Не знаю, кто были остальные, но прямо на меня смотрели двое кентавров. Я успел прочитать в их взглядах восторг и восхищение, а потом они склонились в глубоком поклоне. Джесси вскочила и двинулась к проходу. Растолкав остальных встречающих, ей навстречу шагнул смешной маленький… нет, снова не человек. Гоблин. Я точно знал, что это гоблин. Джесси сделала еще несколько шагов и пересекла черту. Гоблин подхватил ее на руки и прижал к себе, как драгоценность.
И тут я заговорил. Слова, слетавшие с языка, не были моими, но они переполняли меня и требовали выхода. Я почти не понимал их смысла, но знал, что они должны быть произнесены вслух.
— Когда Серебряная леди впервые откроет проход для вождя предреченного, не он поспешит
Потом все исчезло, и наступила тишина, наполненная неясными майскими звуками.
— Марк, — тихо позвала Джесси, — Что это было?
Я почему-то чувствовал себя вымотанным. Говорить не хотелось. Но, приоткрыв глаза, я встретился с любопытно-испуганным взглядом Джесси.
— Это было пророчество, Джесси. Я так думаю.
— И что оно означает? Кто такая серебряная леди? А хранитель очага? А библиотека?
— Эльфийка, гоблин, странное место, — с трудом выдавил я.
— А вождь предреченный?
— Я… наверное… и… там были кентавры…
— Где, Марк?
— В видении. В кино, которое еще не снято. Джесси… я… устал…
— Марк?
Но я уже проваливался в небытие. Не знаю, сон это был, или обморок, но, когда я открыл глаза, ничего не изменилось. Солнце все еще стояло высоко, а Джесси все так же склонялась надо мной с озабоченным выражением на лице.
— Марк, как вы?
Я чувствовал себя прекрасно, словно проспал часов двенадцать.
— Надолго я отключился? — поспешил я выяснить.
— Секунд на тридцать, — растерянно ответила девушка.
— Джесси, ты поедешь со мной в "Эль Загру", — вдруг решил я, и сразу понял, что это правильно, так и должно быть.
— В "Эль Загру"? В Каир? Так вот почему вы не купили на торгах кохейлана!
— Я же объяснил всем, что не купил его потому, что ни один из тех, что мне понравились, не подходил нам по генетике. Нам нужен привозной производитель. Мы едем в Египет.
— Это вы только что решили?
— Я это только что понял.
Артефактер Рен-Атар
— Грэм, уймись, давай двигаться поступательно. Назови мне все имена, какие слышал здесь.
— Елена… Алена, ее называли Алена, Аленка. Кирилл, Серега.
— Черт подери, Грэм! Ну почему этот твой лекарь не житель какого-нибудь Монако!
— А в чем дело?
— В чем, в чем… Он живет где-то на постсоветском русскоговорящем пространстве! А это — пол континента. Где нам его искать? Давай, вспоминай, что в том городишке было примечательного.
— Парк.
— Прекрасно! Ты думаешь, найдется хоть один крупный и не очень город, в котором не было бы парка?
— Я не знаю. А что именно ты хочешь, чтобы я вспомнил?
— Здания. Какие-нибудь примечательные здания. Ой, кстати, а моря там, случайно не было?
— Моря? Нет, моря не было. Была река, кажется.
— Большая?
— Нет, не очень. Не судоходная. Но мосты были.
— Сколько?
— Откуда мне знать? Я и видел-то только три. Может, четыре.
— Не годится. Ладно, дома вспоминай. Ты говорил, вы гуляли по городу. В центре?
— Не знаю.
— Как улицы-то хоть назывались, помнишь? Ну, хоть парочку.
— Нет, Рената, я не помню, как они назывались.
— Может, хватит его пытать, прекрасная Рен-Атар? — сердито прорычал Штред, — Отвези его к своей лавке, он оттуда верхним нюхом дойдет.