Сокровища животного мира

Сандерсон Айвен

Мы держали в неволе нескольких представительниц этого вида: они свалились в сеть полузадохшиеся от дыма. Днем они висели себе вниз головой, как положено всякой порядочной летучей мыши, вечером оживали и сползали вниз по стенке клетки. Потом начинали разгуливать по клетке, опираясь на пальцы, согнутые назад и торчащие вверх. Собираясь взлететь — с пола или со стенки клетки, — они вытягивали шею вперед и принимались хлопать ушами будто запасной Парой крыльев. Затем в ритм движения включались «руки», и животное взлетало.

Эти летучие мыши, проводившие целый день на деревьях, чаще других оказывались в зоне выстрела.

Один из двух видов, добытых нами прямо в гостинице Мамфе (Hipposideros caffer), — маленькое серое существо с небольшими, мягко заостренными ушками. Другая разновид­ность

этого вида населяла пещеры в ущелье Манью, а еще одна гнездилась в дуплах деревьев в лесу. Когда мы останавливались в Икоме, ниже по реке, мы превращали дом в импровизированную ловушку для летучих мышей. Там же мы и выловили новую разновидность. Зверек был необычай­но красив, с иссиня-черными перепонками на крыльях и хвостике и ушами. Тело было покрыто длинной шелковистой шерстью насыщенного красновато-оранжевого цвета. Это единственная побывавшая в моих руках летучая мышь, которая издавала протяжный свист, о чем я не нашел ни одного упоминания в специальной литературе.

Еще одна разновидность попалась нам при довольно странных обстоятельствах.

Во всем округе Мамфе, по размерам равном целому острову. Ямайка, имеется одна-единственная дорога. Длиной она около двадцати миль и ведет от станции на восток, где прекрасный стальной мост в три пролета, перемахнув через реку, упирается в сплошную стену девственного леса, не нарушенную ничем — нет даже тропки, протоптанной афри­канцами. Дорога вместе с мостом была построена Управлени­ем общественного строительства и должна была стать первым отрезком магистрали из дальней Баменды к британ­ским портам в Южной Нигерии. Финансовая депрессия, желтая лихорадка, расправившаяся с дюжиной европейцев, множество текущих с севера на юг больших рек, оставшихся незамеченными при проектировании, — вот причины безвре­менной гибели этого проекта, который начали осуществлять почему-то с середины. Единственная польза от дороги — возможность воспользоваться двумя грузовичками марки «форд» и иногда стареньким «остином», которые были завезены сюда на «барке» в период дождей, и провести с комфортом первый день путешествия к востоку от Мамфе.

Мы заметили, что этот пробитый человеком туннель в лесу оказался великолепным местом для ловли летучих мышей. Едва смеркалось, они начинали кружить высоко в воздухе (как, должно быть, и над остальным лесом, где их невозможно было увидеть) или перелетали из тени деревьев на одной стороне дороги в такую же тень на другой стороне. Более пристальные наблюдения позволили сделать вывод — летучие мыши здесь появлялись значительно раньше, чем где бы то ни было. Очевидно, это объяснялось тем, что дорога через равные расстояния пересекалась подземными дренажными канавами. И летучие мыши пользовались «тем­ными переходами», перелетая из тени в тень по обеим сторонам дороги.

На основе этих наблюдений мы разработали план ловли летучих мышей. Так как мы провели некоторое время в лесной глухомани, а вдобавок приближался день рождения одного из нас, мы решили, что небольшое развлечение вполне оправданно и никому не повредит.

В разработке планов большой энтузиазм проявили и остальные двое белых обитателей Мамфе. Было решено устроить бал-маскарад с охотой на летучих мышей.

После чаепития, в пять часов, к порогу дома управителя округа был подан старенький «форд». Участники маскарада уже собрались, одетые в сногсшибательные по разнообра­зию импровизированные костюмы: «чисто галльский охот­ник-спортсмен», «доблестное подражание генералу Герингу, снарядившемуся для охоты на кабана в Польше», «янки в тропиках» и «далекий от спорта английский сквайр». Шофер-африканец нарядился в пилотку и рубашку небесно-голубого цвета, так что мы даже не могли сообразить, то ли он участвует в общем маскараде, то ли вырядился в местный «выходной костюм», или его поступок в некотором смысле нарушает субординацию и потому заслуживает нарекания. Единственными нормальными членами экспедиции были пя­теро наших препараторов, которые явились в своей обычной форме — в серых рубашках и белых шортах, неся ружья и сачки.

Компания отправилась по дороге мили на три в глубь леса, а затем рассредоточилась, и каждый занял свой номер над какой-нибудь из дренажных канав. Летучие мыши не заставили себя долго ждать. Началась непрерывная пальба, но мелкие зверьки метались так быстро, что просто мелька­ли перед глазами, пересекая пространство между отверсти­ем канавы и

стеной близкого леса. Никто не попал в цель, хотя мистер Горгес, начальник округа, дважды прицелился настолько точно, что сбил летучую мышь с курса. Животные порхали кругами, потеряв направление, и Басси, стоявший у ближнего конца своей канавы, нырнул в нее и изловил добычу сачком. Но во второй раз добыча влетела в дренажную трубу, и Басси полез за ней. Когда он скрылся из виду, с другого конца забил настоящий фонтан из летучих мышей. Я подбежал к мистеру Горгесу, и мы попытались подстрелить, кто сколько сможет. Мы весело палили в темное отверстие канавы, как вдруг среди мечущихся крыла­тых мишеней возникла коричневая, как каленый орех, голова Басси. По счастливой случайности мы в ту минуту перестали стрелять. Оказывается, он прополз всю канаву насквозь.

Это навело нас на новую мысль. Мы спустились в канаву и залегли лицом к противоположному отверстию. Как только достаточное количество летучих мышей влетело в туннель, приблизилось к нам и почуяло нас, мы выпалили. Нам так и не удалось попасть ни в одну из них, однако, оглушенные грохотом выстрела и воздушной волной, животные, чтобы «перевести дух», прицепились к потолку, и тут их живьем собрали посланные нами африканцы.

В результате у нас оказалось очень много представите­лей второй разновидности Hipposideros caffer. Все они были с буроватым оттенком и гораздо мельче особей из других мест.

Такой метод коллекционирования — просто детская игра по сравнению с хитроумными техническими приемами и величайшим терпением, которые Джордж проявил, чтобы подстрелить зверька другого вида. Речь идет о самых мелких летучих мышах, каких мне только случалось видеть: по размерам тела они, вероятно, заняли бы первое место среди мельчайших млекопитающих (хотя на эту честь претендует еще белка-крошка — Nannosciurus). Тушка крошечной лету­чей мыши в освежеванном виде размером не больше шмеля.

Как я уже упоминал, Джордж применял в лесной чаще свой метод — он скрывался в засаде и подстерегал животных на переходах. Однажды вечером, затаившись по обыкнове­нию в засаде, он увидел высоко в небе несколько очень мелких существ, полет которых резко отличался от обычного полета летучих мышей, и Джордж принял их за ласточек. Решив выяснить, что это такое, он с более чем похвальным честолюбием задумал подстрелить парочку — задача, от ко­торой я бы заранее отказался как от совершенно безнадеж­ного дела. Тем не менее он отыскал наконец место, откуда открывался вид поверх крон деревьев. Там он и просидел несколько вечеров в терпеливом ожидании, пока одна зверюшка не подлетела случайно на расстояние выстрела. Таким трудоемким методом он добыл два экземпляра лету­чей мыши редчайшего вида (Glauconicteris beatrix). Они были темного серо-стального цвета, с простыми носами, как у собак.

Мы поймали и представителей вида, оказавшегося очень редким, — подковоносов (Rhinolophus landeri) в количестве четырех штук. Когда мы жили среди приветливых племен в северных горах, у нас был заключен своего рода трудовой контракт с охотником по имени Афа, о чем я уже упоминал. Однажды я спросил его о летучих мышах, показав для наглядности набитую тушку.

— А! — ответил он на своем языке. — Я знаю, где такой спит.

Это замечание настолько меня поразило, что я усомнил­ся: не подвело ли меня весьма слабое знание языка? Однако Афа куда-то исчез и вернулся только перед самыми сумерка­ми. Он извлек живую летучую мышь из своего мешочка для пороха и показал нам тот самый вид — с шелковистой серой шерсткой, пучками рыжих щетинок под мышками и распяти­ем, вылепленным из живой плоти, на носу.

Оказалось, что Афа ходил, а точнее, лазал за девять миль, в крохотную пещерку, которую и я потом посетил (он заметил там это животное, висевшее на потолке, несколько дней назад, когда прятался от дождя).

Еще два редких вида, один из которых оказался новым для науки, попались совершенно случайно. По окраске и размерам этих летучих мышей нельзя отличить друг от друга — оба вида голубовато-серые и небольших размеров. Только носовые лопасти и уши указывают на. то, что виды различные. Одну из представительниц нового вида (рода Hipposideros) начальник округа подстрелил в собственном доме. Другая — ганский подковонос (Rhinolophus alcyone) — опустилась к моим ногам, когда я подстрелил белку на дереве возле плантации. Шальная дробинка пробила ей голову навылет. Такой летучей мыши я еще не видел.