Сокровище Беаты
Шрифт:
– Она стоит на камине в бальной зале. Изволите принести?
– Нет, пока без надобности. А если, скажем, мне потребуется шандал для того, чтобы осветить путь из кабинета в опочивальню?
– Он же такой тяжёлый. И как его переносить с места на место? Не лучше ли воспользоваться тем канделябром, что находится на столике перед зеркалом у поворота в левое крыло.
Такое подробное знание расположения коридоров, комнат и их внутреннего интерьера немало удивило Готлиба, учитывая то обстоятельство, что чернявка пребывала на службе только второй день. «Может и впрямь помощь не будет лишней, – думал он, разглядывая худенькую девочку в белом фартуке и нелепом головном уборе. – В конце концов, это ненадолго. Агата уже не молода – не дай бог сляжет от волнения и как тогда управляться? Лакеи хоть и обучены, но не так хорошо знают дом. А внешность управляющего при всём желании благообразной не назовёшь. К этому «добрейшему» лицу надо привыкать постепенно. Он мне всех королевских фрейлин распугает. Если уж Сабину поначалу тошнило от внешности Меро, то как бы принцесса
– Что ж, быть по сему, – озвучил граф свои соображения. – Отныне ты поступаешь в полное распоряжение горничной Агаты Хадзис. Слушайся её во всём, не отходи ни на шаг и тогда, возможно, Королева одарит тебя своей милостью.
– Да, господин, – кротко произнесла Беата. – А теперь вы позволите мне вымести ковёр?
– Приступай.
Ровно в два часа пополудни, когда солнце уже предельно высоко разместилось над горизонтом, дозорный на смотровой башне возвестил сигналом горна, что по дороге к Каймангроту движется королевский кортеж. Укрывшиеся в тени стражники, несмотря на пудовые доспехи, с лёгкостью гусиного пёрышка повскакивали с примятой травы и вытянулись по струнке. Управляющий Меро торопливой, беззвучной походкой пошелестел к хозяину на доклад. Спустя несколько минут во дворе появился граф Готлиб в сопровождении супруги. Нанятые хозяином лакеи по команде выстроились вряд вдоль выстеленной к парадному входу ковровой дорожки. И вот дозорный, приложив к губам блистающий в лучах горн, повторно оповестил обитателей замка о прибытии государыни. Смазанные ворота бесшумно отворились и длинный королевский кортеж потянулся во двор. Облачённые в дорогостоящие, новомодные наряды супруги Готлиб направились встречать высокородных гостей. Граф был одет в бархатный камзол бордового цвета, расшитый золотистыми узорами. Худую фигуру графини облегало изящное платье из тёмно-синего шёлка, отделанное драгоценными камнями, с высоким стоячим воротом и длинным шлейфом, ползущим позади. Беата была очарована отливающим блеском этого волшебного наряда. Она не забыла свою давнюю детскую мечту, которой так и не суждено было осуществиться. Ох, уж эти сгоревшие дотла и разбитые вдребезги детские мечты, исполненные томительного ожидания, лишающие покоя и сна. Как они ранят душу маленького человечка, с каждым новым разочарованием теряющего веру в то, что всё в этой жизни призвано радовать его…
Королевский экипаж прибыл в сопровождении целой кавалькады вооружённых всадников и знаменосцев. Роскошная золочёная карета её величества на мягкой рессорной подвеске, запряжённая в четвёрку упитанных светло-серых леппицианцев, въехала во двор следом за охраной. Позади королевского экипажа друг за другом катились ещё две кареты, поскромнее. Сразу за ними, не отставая, напирала конница, и замыкали колонну крытые повозки с прислугой и провиантом. Вся эта помпезная процессия, оказавшись внутри, загромоздила чуть ли не половину двора. Нарушился порядок в расположении кортежа. Все повозки тесно сгрудились, подняв облако пыли. Королевские пажи, двое мальчиков слащавой наружности в костюмах красно-чёрного мипарти и оранжевых беретах с торчащим наискосок лебяжьим пером, заняли свои позиции друг напротив друга возле дверцы головного экипажа. Всадник, командовавший колонной караульных, ловко соскочил с коня и, указав кучерам направление, чтобы те отогнали повозки и освободили проход, двинулся к карете её величества. Пажи распахнули дверные створки, и один из них откинул раскладную лесенку. Затем оба расступились, пропуская караульного. Остановившись в трёх шагах от экипажа, он вынул свой меч из ножен, приложил его к правой груди и застыл в почтительной позе.
– Прошу, Ваше величество! – торжественно воззвал караульный и склонил в почтении голову.
Первым, минуя ступени раскладной лесенки, на землю спрыгнул рыжекудрый мальчуган. Его волосы были стянуты сзади коричневым бантом. Сам же он был одет в белый камзол элегантного покроя с золотистой окантовкой, такие же белые брюки с идеально проутюженной стрелкой и бежевые кожаные сапоги. Окинув озорным взглядом толпившийся возле экипажа дворовый люд, он повернулся лицом к распахнутым дверцам кареты и манерно протянул вперёд руку, очевидно, предлагая этим элегантным жестом услугу находящейся внутри даме. Из-за занавеса появилась миниатюрная девичья кисть в белой перчатке с кружевной манжетой. Ухватившись за протянутую ладонь галантного кавалера и осторожно ступив на подножку остроносой туфелькой, в дверной проём просунулась совсем ещё юная барышня, которая оказалась точной копией мальчика, подавшего ей руку. На голове этой особы развивались такие же кучерявые огненно-рыжие волосы, а по бледному лицу рассыпались густые, весёлые веснушки. Она была одета в лёгкое платьице из жёлтого шёлка, поэтому очертания её фигуры сливались с позолотой кареты, сияющей ослепительным блеском в лучах полуденного солнца. И вот, наконец, карета слегка накренилась, скрипнули рессоры и вниз по ступеням сошла статная дама в шикарном бирюзовом платье. Над её головой возвышался грандиозный фонтаж из тёмно-рыжих волос, который снизу опоясывал тонкий ободок изящной королевской короны. Лицо государыни обладало тонкими
– Позвольте представиться, ваше величество, – лучась от восторга, елейным голоском вымолвил хозяин дома. – Владелец поместья Каймангрот, граф Вильгельм Готлиб, и моя дорожайшая супруга, графиня Сабина Готлиб.
– Как это вы хорошо сказали, граф, «дорожайшая», – подметила Королева. – Кабы все так дорожили супружеством, мне бы не пришлось то и дело удовлетворять унизительные прошения моих подданных о разводе. Рука устала подписывать бракоразводные бумаги. Прошу любить и жаловать – мой сын, наследный принц Ричард.
– Очень приятно. – Наследник изобразил театральный поклон, пряча на губах самодовольную ухмылку.
– А это моя дочь, принцесса Амелия, – указала государыня на конопатую модницу. Принцесса, бесцеремонно рассмотрев хозяев с головы до пят, в ответ высокомерно кивнула своей кудрявой копной.
– Однако же, где мои фрейлины? – полюбопытствовала Королева. – Никак разморило в дороге. Ну-ка, Лоренцо, пробудите это сонное царство.
Прямой, как гвоздь, начальник караула щёлкнул шпорами, подошёл ко второму экипажу, в котором, очевидно, находились свитные фрейлины, и плавным движением отворил дверцу кареты. По всем внешним признакам этот прирождённый франт, подтянутый и плечистый красавец с закрученными усами был исполнен благородных манер и потому никто из присутствующих никак не мог предположить, что последует дальше. А дальше случилась неподдающаяся уразумению крайность, сопоставимая, разве что, с хулиганской выходкой буйнопомешанного безумца: вскочив на подножку кареты, офицер проворно нырнул в салон и издал громоподобный, звериный рык. Сама же карета заходила ходуном, раскачиваясь на рессорах. В тот же миг раздался многоголосый женский визг и изнутри одна за другой посыпались во двор тощие фрейлины с перепуганными лицами и скособоченными причёсками под дружный гогот королевской охраны. Готлибы, вросшие в землю, словно два сталактита, от такой сумасбродной выходки, онемело наблюдали за разыгравшимся представлением.
– Ну что, кумушки-голубушки, потрепал вас Лоренцо? – поддразнивала переполошённых фрейлин королева.
– Потрепал, матушка, – завопили те наперебой писклявым голоском.
– То-то, сонные мухи! В следующий раз будете знать, как почивать, когда приветствуют вашу государыню.
– Будем, матушка, будем, – стыдливо вторили ей сомлевшие ото сна придворные дамы.
Всего их было четверо. С виду фрейлины ничем не отличались друг от друга: худощавые, бледнолицые, с прозрачной кожей, прилепленной к щеке мушкой, в платьях пунцового цвета, напудренных белокурых париках и с пушистыми веерами в руках, прикрывающими кружевное декольте. Фрейлины с молчаливым укором поглядывали друг на друга. Каждая пыталась переложить вину на своих соседок, уличая их в непростительной оплошности.
– По личному опыту знаю, что долгий путь по здешним ухабистым дорогам может показаться весьма утомительным… – начал было граф, но королева бестактно его перебила:
– Да-да. Сказать, что эта поездка была «потрясающей» – не сказать ничего. Нас трясло, кидало и укачивало, как на морском судне во время пятибалльного шторма, начиная с того момента, как мы свернули с дорожного тракта в сторону вашего города. И даже при такой тряске эти тетёхи умудрились проспать приезд.
– Весьма сожалею, что подвергнул Вас и ваших прелестных детей такому тяжкому дорожному испытанию, – продолжал упражняться в изящной словесности граф, – но всё же смею надеяться, что проведённое в этом гостеприимном доме время развеет ваше уныние и, набравшись сил, вы снова продолжите свой неблизкий путь в столицу.
– Ах, если бы, граф, – обречённо вздохнула Королева. – По пути у нас запланировано ещё две остановки. В поместьях барона Несбитта и отставного фельдмаршала Локхарта. Признаться, я не собиралась беспокоить вас своим визитом, но несносная жара вынудила меня совершить небольшой зигзаг. Мой начальник охраны, – королева указала на бравого щёголя, который устроил переполох в дамском экипаже, – был так убедителен и напорист, что я оказалась не в силах ему противостоять.
– Я бы сказала, очень напорист, – выразительно вставила реплику графиня, от которой лоб её супруга мгновенно покрылся стыдливой испариной.
– Вот и прекрасно, Ваше величество, – выпалил он скороговоркой, растягивая рот в подобострастной улыбке. – Однако же, прошу вас, чувствуйте себя, как дома. Услышав слова «как дома», принц тоскливо поморщился, обводя взглядом пустынный двор и высокие серые башни, где ему предстояло провести в заточении долгих два дня. Ничто в этом скучном месте не наводило на мысль о забавном приключении или возможности устроить какую-нибудь стоящую шалость, как во время предыдущей остановки в поместье бывшего придворного вельможи, где принцу удалось проломить крышу курятника. При попытке выбраться, он выпустил наружу ошалелых кур, которые, подобно фрейлинам, в панике высыпали во двор, где их принялись гонять хозяйские собаки, вихрем закручивая столбы пыли. Следом за фрейлинами, из третьей по счёту кареты повылазили четверо министров одинаковой комплекции и одного и того же роста. Каждый носил спереди выпяченное брюшко, имел на макушке лысину и одутловатые, гладковыбритые щёки.