Сокровище Беаты
Шрифт:
Беата вспомнила, чему её когда-то учила герцогиня: «Дама, принимая приглашение, кланяется в ответ и молча подаёт руку». Но рука отчего-то не поднималась, она будто онемела. Беата снова почувствовала мелкую, хладную дрожь, побежавшую по телу. Принц, видя робость своей партнёрши, ухватил её левую ладонь и положил себе на плечо. Сам же одной рукой прикоснулся к её талии, а другую подставил так, чтобы Беата вложила в его ладонь свою. Он не приближался слишком близко, выдерживая достаточное расстояние, чтобы не смущать даму и дать ей почувствовать немного свободы. Видя уверенное поведение своего кавалера, Беата перестала испытывать неловкость и обрела, наконец, ту раскованность в движениях, которая так необходима в танце. Страх куда-то улетучился, и она решила про себя: «Будь что будет!» Принц же, вытянувшись по струнке и задрав кверху подбородок,
– Я готов!
– Ну, тогда поехали. – Амелия выпрямила осанку и ударила по клавишам своими тонкими пальцами.
По комнате разлилась чудесная мелодия. Принцесса и в самом деле хорошо играла на клавикорде, но поскольку инструмент был расстроен, это обстоятельство её сильно раздражало, и поэтому всякий раз, когда он начинал фальшивить и издавать дребезжащие звуки, она с отвращением морщилась. Ричард, как опытный танцор, увлекал партнёршу за собой, ведя её по кругу в такт узнаваемому мотиву. Беата, окончательно преодолев скованность, плавно повторяла за ним все те несложные, скользящие движения, которые разучила с герцогиней Ллойд на танцевальных уроках и позже часто исполняла, кружась во дворе с воображаемым кавалером под свой собственный напев. Когда-то в этой же самой комнате из множества прекрасных кукол маленькая девочка выбрала себе для сопровождения на прогулке сказочного принца. Она усаживала его рядом с собою за обеденным столом, разговаривала с ним по ночам в своей кроватке, делилась секретами. Безмолвная тряпичная кукла казалась ей близким другом, с которым можно было поделиться своими тревогами в минуты отчаяния, когда в их доме поселилась беда. И друг всегда покорно выслушивал, не прекословил, не докучал глупыми советами. Беата очень привязалась к своему игрушечному принцу, и эта привязанность убедила её в том, что внутри обычной куклы, набитой опилками, бьётся самое настоящее сердце, только очень маленькое. Настолько маленькое, что его даже неслышно. А ещё Беата тайно жалела о том, что её принц был невысокого роста. Ведь если бы он был таким же, как все мальчики в округе, она бы танцевала с ним каждый день. И вот теперь, спустя годы, когда время детских восторгов осталось позади, когда тяжкий труд и нужда развеяли все наивные фантазии в её голове, давно забытая мечта так нечаянно, совсем не ко времени вдруг взяла и сбылась. Как будто невидимый волшебник, который знал обо всех потаённых желаниях девочки с городской окраины, взмахнул своей палочкой и подарил ей эту невероятную сказку. И вот она кружится в упоительном танце под звуки завораживающей мелодии с настоящим принцем. Тем самым принцем из её вечерних грёз, близким другом, искренним и великодушным. Как он прекрасен. Как легки и изящны его движения. Как он заботлив и внимателен. Ведь её воображаемый принц всегда был таким же чутким и понимающим. Беатрис хотелось взглянуть Ричарду в глаза, но она отчего-то страшилась и никак не могла пересилить себя. Ей нравились прикосновения его тёплых ладоней. Сквозь струящиеся звуки клавикорда Беата слышала, как сильно колотится её сердце. Кровь жарко приливала к щекам, и всё вокруг вращалось в каком-то сумасшедшем вихре. Это была та самая чарующая магия танца, о которой когда-то говорила герцогиня. Маленькая Беата тогда не понимала, что имела в виду её наставница. Да и теперь, если бы она попыталась рассказать о своих чувствах, вряд ли смогла бы подобрать нужные слова, чтобы описать это волшебство. Впрочем, так всегда случается, когда душу переполняет безудержный, искрящийся восторг… Музыку прервал громкий стук в двери. Чарльз в испуге застрял на месте и резко оглянулся на свою сестру. Беата, так внезапно вырванная из головокружительного танца, будто очнулась ото сна и тоже замерла, цепенея от сильного волнения. Амелия бесшумно прикрыла крышку клавикорда. Дверь отворилась, и в комнату вошла королева в сопровождении фаворита и хозяев дома.
– Значит, вот как! – сходу напустилась она на провинившихся чад. – Как я могу требовать от своих поданных беспрекословного подчинения, если даже мои собственные дети игнорируют наставления матери.
Принц с видом преступника, осуждённого на казнь, понуро уткнулся глазами в пол. Принцесса же, напротив, будто не замечая материнского гнева, с вызывающим спокойствием наблюдала за развитием ситуации.
– Насколько я помню, – сказала королева, – вам было определено наказание ввиду отвратительного поведения, которым вы оскорбили гостеприимных хозяев этого дома, а, значит, унизили и меня. И что же
– Это не я… то есть, я это… в общем, это была не моя затея, – заикаясь и путаясь в словах, начал оправдываться принц. Он уже отпустил руку Беаты, которая стояла рядом ни жива-ни мертва. – Это Амелия предложила мне станцевать с домработницей и взялась подыграть на клавикорде.
– Амелия, это была твоя идея? – испросила королева, с укоризной взирая на дочь.
– Да. Но у меня вовсе не было мысли нарушать запрет на развлечения, – невозмутимо проговорила принцесса. – Просто я подарила одно из своих платьев этой горничной. Ведь она сегодня много трудилась, прибирая дом к нашему приезду, и помогала мне выбирать вечерний наряд. Было бы несправедливо не отблагодарить такую добросовестную работницу. Платье пришлось ей в пору. Вот тогда-то я и подумала, а почему бы наследному принцу ни презентовать танец этой девочке из простого народа. Ведь многие при дворе и мечтать не смеют о такой чести. Оказалось, она прекрасно танцует.
– Это благородно, ваше величество, – чуть подавишь вперёд, молвил граф Готлиб над ухом самодержицы.
– Вы в самом деле так считаете? – поинтересовалась она у хозяина замка.
– Безусловно. Я бы даже сказал, по-королевски.
– Пожалуй, вы правы, – поразмыслив, ответила великодержавная мамаша, тронутая такой высокой оценкой поведения своих чад. – Вы и впрямь обладаете редким талантом убеждения. Немногим советникам под силу вот так запросто, одной короткой фразой склонить монаршью волю от недовольства к расположению.
– Я всего лишь высказываю своё мнение, ваше величество, не пытаясь никого выгораживать. На мой взгляд, поступок весьма достойный.
– Вы меня окончательно убедили, – сказала она и обратила свой полегчавший взор на детей. – Быть по сему, я отменяю свое наказание и разрешаю вам принять участие в сегодняшнем показе. Надеюсь, великодушный хозяин дома будет снисходителен к неблагодарным гостям и позволит вам оседлать его прекрасных скакунов.
– Почту за честь, ваше величество, – любезно согласился Готлиб.
– Амелия, пускай горничная поможет тебе облачиться в костюм наездницы. Только прошу тебя, не затягивай с переодеванием. У тебя не так много костюмов для верховой езды, чтобы можно было запутаться в выборе.
– Матушка, позвольте мне взять её с собой, – приторным голоском заластилась к матери принцесса.
– А это ещё зачем? – удивилась королева.
– Я хочу, чтобы эта девочка всюду меня сопровождала.
– Тебе не хватает твоего брата?
– Она очень хорошо справляется со своими обязанностями. Я, например, только что чуть не уронила этот старый гардероб. Вещей на нём висит тьма, а сам он едва держится на ножках…
– Ну хорошо-хорошо. Избавь меня от своих причитаний. Я жду вас у вольера. Поторопитесь.
С этими словами Клотильда в компании хозяев и неотлучного фаворита вышла из комнаты.
– И я ещё причитаю, – злобно проворчала ей вслед принцесса. – Она не понимает, что это единственный способ избавиться от её бесконечного брюзжания. Мне головомойки от придворных репетиторов хватает, которых она наняла на мою погибель. А ты, мой дорогой братец, опять со страху заикаться начал. – Амелия презрительно смерила взглядом Ричарда.
– А что я должен был сказать? – в жалкой попытке оправдаться, стыдливо прогнусавил наследник. Ему было неприятно, что родная сестра выставила его тюфяком перед какой-то служанкой. – Ведь это же ты предложила. Я по твоей милости мог просидеть в заточении все два дня, зубря латынь, будь она трижды проклята. Для меня это страшнее виселицы.
– Однако же, как ты словоохотлив, когда надо на кого-то свалить вину. И это вместо того, чтобы защищать меня от неё.
– Ты так говоришь, будто матушка какой-то враг, от которого надо защищаться.
– Простите, что я снова вмешиваюсь, – неожиданно прервала разгорающуюся перепалку Беата. – Её величество велели поторопиться с переодеванием. Может быть, не стоит подавать лишний повод для расстройства вашей матушки.
– Ты слышала? Не только тебе надо переодеться, – уцепился принц за удачный повод прекратить спор, понимая, что начинает сдавать позиции в словесной дуэли. – Хоть я и наследник престола, всё же уступаю очередь моей сестре. Не тяни, пожалуйста. – Сказав это, он выскользнул из комнаты, оставив Амелию и Беату вдвоём.