Сокровище Китеж-града
Шрифт:
– Что вы можете сказать о ней?
– Женщина как женщина. Обыкновенная.
– Ольга Лужина проявляла к вам… симпатию?
Кутайсов зло сверкнул глазами, черными, удлиненными и выпуклыми. В его жилах вполне могла течь турецкая кровь, как у его великого предка.
– Ко мне многие женщины испытывают симпатию, – с вызовом заявил он. – И что с того?
Смирнов проигнорировал выпад инструктора и задал следующий вопрос:
– У Лужиной были враги?
– Понятия не имею. На работе – нет. Во всяком случае, я не замечал, чтобы она с кем-то ссорилась, –
– Какие отношения складывались у массажистки с начальством?
– С Терентием Ефимовичем ровные, а с Варварой Несторовной… По-моему, Ольга ее побаивалась. Она вообще по натуре была робкой.
– Кто, по-вашему, мог настолько ненавидеть Лужину, чтобы решиться на убийство?
– Ненавидеть? – удивился инструктор. – При чем тут ненависть? Ольга могла мешать кому-нибудь… Впрочем, вы правы. Ревнивая женщина могла убить из ненависти.
– А мужчина?
Кутайсов задумался. Он нервно покусывал красиво очерченные полные губы.
– Вероятно, тоже, но… Ольга была неприметная, я бы сказал… невзрачная. Вряд ли она имела успех у мужчин, так что мотив ревности я бы не рассматривал. Кто тут мог ее приревновать? К кому? И потом, разве в наше время убивают из ревности? Это уж африканские страсти какие-то!
– Вы же сами сказали, что…
– Я предполагаю, а не утверждаю, – перебил его инструктор. – Это разные вещи.
– Допустим, – согласился Всеслав. – А где вы находились в момент убийства?
Кутайсов зло прищурился.
– Подлавливаете? – криво усмехнулся он. – Напрасно! Я не знаю, когда именно убили Лужину. Я наблюдал за фейерверком со стороны, стоя у забора. А когда заметил неладное и подошел, Ольга уже была мертва. Сначала я подумал, что она просто потеряла сознание, но потом все понял.
– Кто может подтвердить ваши слова?
Инструктор развел руками:
– Извините, не догадался обзавестись свидетелями! Может быть, меня кто-то видел, а может, и нет. А вы что, думаете, это я убил Ольгу? С какой стати? Милиция арестовала Мозгового, значит, у них есть основания. Хотя… у Ольги и Саши были довольно теплые отношения: она помогала ему ухаживать за цветами, они частенько болтали.
– Садовника скоро отпустят, если уже не отпустили, – сказал Смирнов, внимательно наблюдая за реакцией Аркадия.
Но тот или хорошо держал себя в руках, или его сей факт в самом деле не интересовал.
– Да? – равнодушно бросил он. – Тем лучше.
Сыщик решил сменить тему.
– Почему вы ушли в разгар праздника, заперлись и пили в одиночестве? Вам что-то не понравилось?
Кутайсов вспыхнул. Из его глаз полетели искры.
– Какая разница? – завопил он, подскакивая от возмущения. – Это к делу не относится! Я не обязан перед вами отчитываться за каждый свой шаг! Вы, насколько я понял, расследуете убийство Лужиной? Вот и занимайтесь этим! Я ответил на все ваши дурацкие вопросы и не намерен продолжать бессмысленный разговор.
– Можете идти, – ледяным тоном произнес Всеслав. – Я вас не задерживаю.
Кутайсов не ожидал, что его сразу отпустят, и растерялся.
Сделанная на деликатный японский манер, она не была рассчитана на подобное грубое проявление эмоций и жалобно скрипнула.
Следующим вошел администратор Скоков. Он шумно вздыхал, ерзал, поправлял галстук, старательно отвечая на вопросы Всеслава. Каждый свой ответ Терентий Ефимович обдумывал и только потом начинал говорить – обстоятельно и напыщенно, как на театральной сцене. Ничего нового к словам инструктора он не добавил.
– Вы кого-нибудь подозреваете? – спросил сыщик.
На что Скоков задышал, как загнанный конь, и выпалил:
– Никого! У нашего салона безукоризненная репутация. Я вам покажу книгу отзывов. Там одни благодарности!
– Спасибо, – кивнул господин Смирнов. – Вы можете идти. Пригласите следующего.
Сэта Фадеева выглядела взволнованной. Ее миниатюрную костлявую фигурку обтягивал светлый трикотажный костюмчик – кофточка и брючки.
– Боже мой! – прикладывала она руки к сплющенной груди. – Боже мой! Бедная, бедная Ольга! Так рано… безвременно ушла из жизни! Какая трагедия…
– Расскажите как можно подробнее о последних минутах жизни Лужиной, – подыгрывая ей, скорбно попросил Всеслав.
– Ну… я почти ничего не видела… я смотрела на фейерверк. Мы стояли все вместе – Ольга, я, господин Неделин, мой Вася, Варвара Несторовна… еще кто-то… Потом раздался громкий всплеск, и я увидела, что Ольга упала в воду.
– К вам никто не подходил?
– Вокруг нас были разные люди… они все время менялись местами, толкались. Женщины в масках сновали туда-сюда, танцовщицы… После ослепительных вспышек в темноте никого толком не разглядишь.
– Этим и воспользовался убийца, – зловеще сказал Смирнов.
Госпожа Фадеева испуганно молчала, ее узкие глазки совсем закрылись.
– Вы кого-нибудь подозреваете?
– Нет, что вы! – всплеснула она крошечными ручками. – Как можно!
– У Лужиной были враги?
– В салоне очень дружный коллектив. – Сэта Викторовна снова приложила руки к груди. – Откуда – враги? Ольга была прекрасным специалистом, отзывчивым человеком, она…
– Вы ничего подозрительного не заметили – перед тем как услышали всплеск? – перебил ее Всеслав.
– Нет… то есть… меня толкнули, но… я не обратила на это внимания. Знаете, воспитанные люди не замечают чужой неловкости.
– Кто вас толкнул, мужчина или женщина? Вспомните, это может оказаться важным.
Госпожа Фадеева задумалась, ее пергаментные щечки порозовели от напряжения.
– Н-нет… не помню. Мелькнула маска… какая-то ткань… не помню.
После Сэты сыщик успел поговорить с охранниками, уборщицами и Марианной. Ни одной зацепки! Охранник Петя прогуливался по двору, следил за порядком; охранник Вова занимался петардами и ракетами. Он подтвердил, что Саша Мозговой помогал ему, следовательно, убить Ольгу не мог. Уборщицы твердили о шуме, толкотне, темноте и вспышках фейерверка.