Сокровище Китеж-града
Шрифт:
– Как он?
– Ничего. Я разрешила ему побыть дома недельку, отдохнуть, прийти в себя. Боже, как это все неприятно! Иди и ты домой, Марьяша.
Неделина ушла, а Марианна осталась сидеть, положив руки на колени и глядя в окно. Она думала о Зинаиде и Ольге – какие они были разные. Зина выставляла свои мнимые чувства напоказ (мнимые ли?), а Ольга тщательно их скрывала. Но все тайное рано или поздно становится явным…
Госпожа Былинская засобиралась домой. Раз ее отпустили, нет смысла слоняться по салону без дела. Когда она уже подкрасила губы и повесила сумочку на плечо, зазвонил телефон в холле.
– Марианна
Это оказался Валерий.
– Когда ты освободишься? – спросил он. – Я подъеду за тобой. Соскучился…
– Не надо, – онемевшими губами произнесла она. – Я не хочу. Нам больше не стоит встречаться.
– Что с тобой? – удивился Валерий.
– Ладно, подъезжай, – вздохнула она. – Поговорим.
«По телефону всего не объяснишь, – думала Марианна, выходя на залитую солнцем пыльную улицу. – Он не поймет, как бессмысленны встречи ради постели, как глупо тратить на это время и силы. Как мне надоели его приглушенные, заискивающие разговоры с женой по телефону в другой комнате; как опостылели дежурные фразы, суетливые прощания и вечный страх быть застигнутым „на месте преступления“. Пропади пропадом такая „любовь“! Жизнь слишком коротка, чтобы наполнять ее фальшью».
Она увидела машину Валерия на другой стороне улицы и ничего не ощутила – ни боли, ни радости. Перешла дорогу. Чужой человек распахнул перед ней дверцу, изнутри – чтобы не дай бог не увидели! – кивнул головой, приглашая садиться.
– Что с тобой? – повторил он произнесенную недавно по телефону фразу, как будто производил заученные, механические действия.
– Ты меня любишь? – спросила Марианна, усаживаясь напротив него.
Валерий молчал, не понимая, какая муха ее укусила.
– Мы же договаривались… Неужели ты нуждаешься в этих пошлых, глупых уверениях? – возмутился он. – Не превращай наши отношения в низкопробный водевиль!
– Ты меня не любишь. И жену свою не любишь. Ты никого не любишь, Валера! Даже себя. Потому что иначе не стал бы размениваться на жалкое притворство. Женился ты ради карьеры, квартиры и денег, а со мной встречаешься ради постели. Пойди и заплати проститутке! Это будет честно по крайней мере. Если своих денег не хватает, займи у тестя. Он тебя поймет.
– А ты у нас – святая Мария Магдалина! – не задумываясь о смысле произносимых им слов, выпалил господин доктор. – Искренняя и любящая! Невинная жертва мужского эгоизма!
– Невинных жертв не бывает. Я тебя тоже не люблю. Поэтому – прощай, Валера, не поминай лихом.
Марианна была так спокойна, что сама себе удивлялась. Она вышла из машины, прикрыла дверцу и зашагала прочь, чувствуя, как сваливается с ее плеч многолетний груз, как сердце наполняется легкостью и ожиданием перемен.
Сбоку из подворотни вынырнул нищий.
– А, это ты, Одинокий Утес, – улыбнулась Марианна. – Чего тебе? Денег у меня сегодня нет. Только на хлеб. Хочешь, поделюсь с тобой?
Она зашла в булочную, купила сдобную плетенку, оторвала половину и протянула попрошайке.
– Ешь, Одинокий Утес, не робей.
Он радостно взял у нее булку, начал жевать. Его серые глаза были трезвы и ласковы, а одежда – почти чистая.
– Я сегодня поняла, на кого похожи большинство людей, – говорила ему, как равному,
Она засмеялась.
– Ты сегодня не такая, как всегда, – улыбнулся нищий.
Она увидела, что зубы у него ровные и белые, а лицо хоть и покрыто щетиной, но не недельной давности, а всего лишь двухдневной.
– Тебе повезло, что ты первый мне попался, – серьезно сказала Марианна. – Я сегодня играю роль доброй феи. Чего хочешь?
– Денег у тебя нет, – пробормотал нищий. – Тогда полюби меня…
Милиционера, который за определенное вознаграждение делился со Смирновым информацией, звали Толиком.
Тайна следствия, конечно, дело святое, но… от сотрудничества со Всеславом Архиповичем вреда не будет, а вот польза может выйти весьма ощутимая. В этом Толик убедился по предыдущему случаю, когда частный сыщик в свою очередь поделился с ним некоторыми данными, разумеется, не в ущерб своим клиентам.
– Мир тесен, господин Смирнов, – улыбался Толик. – Что будем пить? Пиво? Водку?
– Лучше пиво.
Они сидели за столиком в уголке бара «Тихая пристань» и беседовали.
Следствие по делу об убийстве Ольги Лужиной затормозилось. Подозреваемых было много, а улик мало. Следы оказались затоптанными; никаких мотивов, кроме ревности, не прослеживалось; отпечатков пальцев на стержне не обнаружилось – только ворсинки от рабочих перчаток, прицепившиеся к шершавой поверхности ручки. Так этими перчатками половина персонала пользовалась. Десяток пар валялись в картонной коробке у Саши Мозгового: он их надевал и для сантехнических, и для садовых работ; их брали охранники при подготовке к празднику, уборщицы, Скоков. В подсобке тоже нашлось несколько пар таких же перчаток. Получается, любой мог их надеть. И второе – ворсинки могли прилипнуть к рукоятке инструмента еще до убийства.
– Откуда узнали про Лужину и Неделина? – спросил Всеслав.
– У Ольги в квартире нашли недописанное письмо… – пояснил милиционер. – Она там много чего интересного изложила. Дамочка была с воображением, с фантазией!
– Да? – удивился сыщик. У него о Лужиной сложилось другое мнение. – И кому письмо?
– Подруге какой-то, Светлане. Она там описывает своего любовника, очень подробно – внешность, одежду, машину с водителем, на которой он к ней приезжал. Ну, мы сразу по соседям метнулись: что за машина? Где стояла? Может, кто номер запомнил? И нам повезло – бабушка с первого этажа сутками у окна сидит, все видит, за всеми наблюдает. Машину ту она приметила и даже номер вспомнила. А по номеру, сами знаете, авто найти – раз плюнуть.
– Владельцем машины оказался Неделин? – спросил Всеслав, хотя уже знал ответ.
Милиционер кивнул:
– Он самый. Вот и начали раскручивать. Он, правда, все отрицал… но потом признался. Деваться-то некуда! Умолял только жене не говорить. Но мы и других сотрудников опрашивали, так что слухи поползли… На чужой роток не накинешь платок!
Господин Смирнов заказал еще холодного пива.
– Для обвинения в убийстве этого мало, – вздохнул он. – Если бы все женатые мужики убивали своих любовниц, население Земли подошло бы к черте вымирания.