Сокровище пути

Иолич Ася

– В том постоялом дворе... – Она почувствовала, как Верделл напрягся. – Ты ударил того человека ножом. Это выглядело так, будто тебе привычно движение... Наши скотоводы так забивают животных. Быстро, одним ударом, чтобы не испугать.

Верделл отодвинулся от неё, и в лунном свете она видела его лицо.

– Откуда ты знал, куда и как бить? Я бы растерялась, даже если бы у меня был очень большой нож. Я бы просто махнула им, но твоё движение... оно было будто отточенным.

Верделл вздохнул.

– Это долгая история. Не очень люблю это вспоминать. Меня забрали в большой дом, когда мне было

восемь. Почти четыре года меня учили манерам, верховой езде, обращению с луком, самострелом, клинками и ножом. Всех кирио учат этому с детства. Мой отец, Исар... кир Салке Исар, решил, что всё же не хочет отказываться от внебрачного сына. Он занялся моим образованием. Но его жена, кира Атойо, была в бешенстве из-за того, что он изменял ей. Она требовала избавиться от меня. Она устраивала такие скандалы, что кир Исар наконец не выдержал. Он хотел отдать меня учиться на катиса, но к нему тогда пришёл Воло. Он сказал: «Как ты представляешь этого шалопая чьим-то наставником? Отправь его в море, пусть учится морскому делу. Он будет далеко отсюда, и твоя кира наконец успокоится. Пулат будет ему прилично платить, и однажды он, может быть, устроит свою судьбу». Так в двенадцать лет меня отправили юнгой на «Ласточку». Мы ходили на ней вдоль побережья до Дакрии и обратно, и пару раз до Ровалла. Однажды Воло пришёл к капитану и спросил, как мои успехи. С ним ещё был Конда. Капитан сказал, что я ничем не выделяюсь, и Воло сказал, что это уже успех, что я ничего не сломал и не поджёг. Понимаешь, кирья, со мной вечно происходили какие-то неприятности.

– Понимаю, Верделл. Охотно верю.

– Ну вот. И кир Конда сказал: «Давай-ка заберём его на «Фидиндо», Воло. Мне кажется, этот парень довольно смышлёный. Есть в нём что-то такое...». Воло сомневался, но согласился. И два года назад я впервые отправился с ними. Конда стал учить меня дальше. Он учил меня обращаться с ножом и бить так, чтобы человек уже не встал. Он учил меня, где есть точки на теле, попав по которым рукой, ты на какое-то время обездвижишь человека, и у тебя будет время убежать. Учил меня вырываться из захвата и самому захватывать так, чтобы твой противник не вырвался. Брать за шею, чтобы твой противник... никогда не смог больше дышать. И когда я увидел тебя там в окне, и как тот ублюдок схватил тебя, я ворвался в комнату и не думая пырнул ближайшего, как учил меня Конда.

– Конда... Конда учил тебя этому?

Аяна потрясённо смотрела на него. Он нахмурился.

– А что?

Она вспомнила руки Конды, то, как он касался её. Он сделал ей больно лишь один раз, когда она сказала, что её поцеловали вопреки её желанию, а он схватил её за плечо и спросил, почему она не сказала об этом раньше. Его пальцы были как раскалённое железо. Его хватка была такой, что на плече остались следы. Единственный раз ей было больно тогда. Всё остальное время, когда он касался её, брал её за шею, запястья, обнимал, гладил по лицу и спине, она задыхалась, но не от того, что он душил её: это было мучительно приятно. Она плавилась в его руках. Она горела без него.

Она подтянула колени к груди и обняла рукой живот.

– Верделл, мне так плохо без него. Он слишком далеко. У меня будто вырвали сердце.

Он придвинулся к ней, обнял и гладил по голове, пока она тихо плакала,

а потом она заснула.

15. Луна есть в каждом

Дни становились жарче и жарче, и над степью поднималось зыбкое марево, искажавшее горизонт. Сухие ветры сменялись грозами и дождями, и травы то бессильно опускались к земле, то снова расправлялись от живительной влаги дождей, и бесчисленные шмели, слепни, мухи наполняли воздух своим жужжанием. По ночам в отдалении выли маленькие степные волки.

– А волки не нападают на лошадей? – спросила Аяна, когда на одном из привалов после дождя учила Ташту вставать на колени.

– Нет. Они слишком мелкие. Но вот на овец они нападают, – сказал Жадэт, внимательно следивший за тем, что она делает. – Поэтому у тех, кто пасёт овец, кроме наших золотистых хэги есть ещё и мощные волкодавы. Шулаг, как ты это делаешь? Я пробовал научить своего коня, но у меня ничего не выходит.

– Не знаю. Мне кажется, всё дело в Таште. Я увидела в нём что-то, что было и в моём Пачу. Помнишь, я рассказывала тебе о нём? Он в холке на ладонь выше меня.

Жадэт подошёл к Аяне и приложил ладонь к её голове, потом недоверчиво покачал головой.

– Таких лошадей не бывает. Это не лошадь, а какой-то слон.

– Слон?

– Да. В Теларе они водятся. Видимо, у вас тоже.

– Нет, это лошадь. Я уверена в этом. А копыта у него вот такие, – она показала двумя руками. – Он очень мощный и красивый. Я скучаю по нему. Он сейчас, наверное, уже совсем перелинял, и все гнёзда птичек пасси под стропилами свиты из его шерсти.

– У него длинная шерсть?

– Зимой – да. Длиной с ладонь или больше.

– Ну, тогда это не слон. Слоны, говорят, без шерсти, и у них изо рта торчат два огромных клыка. Мы как-то встречались с Оладэ-хасэн, у них постоянное стойбище на юге степи. Они говорили, что видели одного.

Аяна представила себе лысого Пачу с двумя клыками и озадачилась.

– Интересное, наверное, животное. Я не слышала о таких. Аллар, Ташта! Аллар!

Ташта встал на колени, и Аяна рассмеялась и обняла его за шею, предлагая кусок лепёшки.

– Ты ж мой хороший! Молодец! Молодец! А ну, йере! Йере!

Ташта поднялся, и Жадэт покачал головой.

– Ты давно его учишь этим штукам?

– Мы купили его... Нет, нам его отдали даром... Нам отдали его ровно семь недель назад, – подсчитала она по пальцам. – Его там били. Но он слишком умный и хитрый. С ним так нельзя. Он почти как человек.

Ташта щипал её губами за затылок, и она засмеялась.

– Это невероятно. Может, у тебя есть какой-то дар? Я слышал о людях, которые управляют животными.

– Нет. Я же говорю, это он. Он такой умный.

– И при этом выносливый, – сказал Жадэт. – Вы довольно далеко забрались от Хасэ-Дага. Кобыла Верделла была еле жива. Почему вы оттуда бежали?

Аяна замолчала. Она помнила слова Верделла о том, что надо беречься.

– Нам там не понравилось, – сказала она. – И мы хотели быстрее уехать оттуда.

– Ты спешишь к его отцу? – кивнул Жадэт на её живот.

– Да. Но я не успею. Мы не успеем до ноября добраться до него. Почему вы все сразу поняли, что Верделл мне не муж? И Айдэр, и ты, и остальные.