Сокровище
Шрифт:
– Рад видеть тебя, Джулиан, – приветствовал его Хью. – Путешествие, надеюсь, прошло благополучно?
– Да, сэр. – Джулиан отвесил Хью грациозный поклон и протянул письмо. – Прекрасная лошадь, да и дождя не было. Возникло, правда, одно недоразумение с шайкой грабителей по дороге на Виндсли, но я показал им вашу печать, и они от меня отстали.
– Рад, что все обошлось. – Хью взглянул на письмо. Джулиан осторожно кашлянул:
– Прошу прощения, милорд, но хотел бы заметить вам, что досадного казуса не случилось
– Позже, Джулиан.
– Мое положение обязывает меня одеваться богато и ярко. Тогда и грабители, увидев меня, сразу поняли бы, что я ваш человек, и не стали бы беспокоить понапрасну.
Хью недовольно взглянул на него:
– Мы уже не раз обсуждали это, гонец. Каждый год ты получаешь все новое, тунику, плащ, сапоги и отлично сшитую кожаную сумку.
– Да, милорд, конечно, вы очень щедры, – пробормотал Джулиан. – Но вы даете мне всегда одно и то же, я имею в виду цвет.
– Так что же?
– Черный сейчас не в моде, милорд, – с долей раздражения произнес юноша. – Я выгляжу на дороге точно странствующий монах.
– Вот только бы тебе еще его скромные запросы. Твои расходы, Джулиан, не поддаются описанию. Я как раз собирался поговорить с тобой об этом.
– Все свои траты я могу объяснить, – возразил юнец.
– Не сомневаюсь.
– Сэр, так как же насчет новой туники…
– Новая туника? – угрожающе произнес Хью. – Я уже сказал: никакой новой туники не будет.
Джулиан с отвращением дотронулся до рукава свое одеяния:
– Ну ладно, пусть черный будет основным цветом.
– Какая жертва!
– Однако наряд будет значительно привлекательнее, если его украсить золотой тесьмой.
– Золотой тесьмой? Это для гонца-то – в снег и в грязь! Ты с ума сошел. Да тебя прикончат разбойники с большой дороги из-за твоих украшений.
– А вот Джон Ларкенби месяца три назад справил своему гонцу прекрасную изумрудно-зеленую тунику, – настаивал Джулиан. – Отороченную оранжевым. И шляпу в цвет. Так красиво.
– Довольно нести всякую чепуху. Расскажи лучше, как здоровье монсеньора?
Джулиан мгновенно посерьезнел:
– Я передал ему ваши наилучшие пожелания, как вы и просили.
– Ты видел сэра Эразма?
– Видел. Он принял меня только потому, что я прибыл от вас. Визитеров у него бывает теперь совсем немного. Все дела за него ведет жена.
– Как он выглядел?
– Сеньор очень болен, милорд. Но не обмолвился о болезни ни словом, хотя глаза его жены красны от слез. Лекари говорят, будто подвело сердце. Он очень похудел. Вздрагивает от каждого шороха, выглядит измученным, плохо спит.
– Я надеялся на лучшие вести.
Джулиан покачал головой:
– Мне жаль, милорд… Да, он шлет вам свои наилучшие пожелания.
– Что ж, чему быть, того не миновать, ..
– Хью
– Благодарю, милорд. – Джулиан все еще переминался с ноги на ногу. – А как насчет туники? Знаю, вы серьезно относитесь ко всякого рода тратам. Но я думал, теперь, получив такие владения и замок, вы захотите, чтобы ваши люди были одеты достойно. В конце концов, правителя судят по тому, как одеты его слуги.
– Когда я доживу до того времени, когда мнение окружающих будет иметь для меня значение, я дам тебе знать. Ступай же, наконец!
– Да, милорд. – Джулиан слишком хорошо знал своего хозяина, чтобы не понять: терпение его на исходе. Он с достоинством поклонился и вышел из комнаты, тихонько насвистывая.
Хью невидящим взором уставился на письмо. Эразм Торнвудский умирает. Последние сомнения развеялись. Совсем скоро он потеряет человека, который во многом заменил ему отца.
Хью с трудом проглотил комок, неожиданно подступивший к горлу. Поморгал, проясняя взгляд, и принялся читать.
Пространное послание было из Лондона от его слуги. В нем сообщалось о благополучном прибытии судна с большим грузом специй. Слуга, как всегда, педантично перечислял количество сундуков, их содержимое, приблизительную цену и расходы на перевозку. Рука Хью потянулась к абаку.
– Простите меня, милорд, – проговорил с порога комнаты Бенедикт.
– Да? – Хью вопросительно вскинул на него глаза.
– Сэр Дунстан послал меня сообщить вам, что конюшни уже вычищены. Он хочет знать, не желаете ли вы переговорить с кузнецом. – Юноша замолчал, заметив на столе Хью необычный предмет. – Что это такое, милорд?
– Этот инструмент называется абак, его используют для арифметических вычислений.
– Я слышал о нем. – Бенедикт подошел ближе, с любопытством разглядывая счеты. Его палка с глухим стуком упала на пол. – А как им пользоваться?
– Я покажу тебе, если хочешь, – медленно улыбнувшись, сказал Хью. – С его помощью можно складывать, умножать и делить. Очень удобный инструмент для произведения подсчетов.
– Я бы хотел научиться пользоваться им. – Бенедикт смущенно поглядел на Хью. – Мне всегда это было очень интересно.
– В самом деле?
– Правда. Элис научила меня всему, что знает сама, но ее больше интересует натуральная философия, а не точные науки.
– Я знаю. – Хью видел, что юноша действительно увлечен. – Бенедикт, пора бы тебе присоединиться к остальным и обедать в большом зале вместе со своим лордом. Сегодня же спускайся к обеду.
Бенедикт бросил на него острый взгляд:
– Делить трапезу с вами, милорд? Но Элис считает, что лучше обедать в наших комнатах.
– Элис вольна делать все, что ей заблагорассудится, но ты теперь один из моих людей и должен обедать со всеми.