Сокровище
Шрифт:
– Тогда, должно быть, Ярлет позволил ей уйти, - сказал Актон, криво улыбнувшись.
– А потом отправился за едой для того, кого, как он знал, больше там не было?
Кортленд хмурился.
– Слушайте. Странно это.
– Эмми пропала, и сокровище пропало, - сказал Актон.
– У неё не хватило бы времени, чтобы добраться сюда пешком, забрать шкатулки и лошадь, и незаметно уйти, - Вэлин ближе подошёл к Актону.
– Если вдуматься, только член семьи мог не привлекая внимания взять лошадь.
Актон стукнул по столу.
– Чёрт возьми, Вэлин!
– Вчера ночью ты допоздна отсутствовал.
–
– И ты старался не дать нам взглянуть на сокровище с тех пор, как Кортленд упомянул о нём.
– Я беспокоился о тебе.
– Ты помог Эмми сбежать, да, Актон?
– Вэлин обошел стол и подступил к брату, который стал пятиться.
– Ты обезумел, - сказал Актон.
Кортленд перевел взгляд с одного брата на другого.
– Послушайте…
Вэлин шагнул к Актону.
– Ты позволил ей уйти, и потому на окне не было верёвки или следов царапин на дверном замке.
– Ради всего святого, она - воровка, - произнёс Актон, отступая от Вэлина.
– Она умеет выбираться из закрытых помещений.
Вэлин загнал Актона в угол возле витрины и схватил за лацканы.
– И ты позволил ей уйти, потому что знал, что я обвиню в исчезновении сокровища её, а не тебя. Чёрт подери, Актон, мне следует хорошенько тебя выпороть, - он схватил Актона за рубашку и подтянул его поближе.
– Говори, куда она отправилась, дорогой братец, и не лги мне или для тебя предпочтительнее будет спрыгнуть с крыши Хартвелл Кип.
Актон беззвучно открывал и закрывал рот. Вэлин улыбнулся.
– И пока у нас тут небольшая беседа, ты поведаешь мне, что сказал ей, убеждая уйти.
– Я не…
Вэлин оглянулся через плечо.
– Кортленд, у нас сохранился набор инструментов для пыток?
– В оружейной, - со страхом произнес Кортленд.
– Будь хорошим мальчиком и принеси мне несколько штучек.
Актон попытался вырваться из хватки Вэлина.
– Ты ничего мне не сделаешь.
Вэлин толкнул брата к стене, и голова Актона стукнулась о деревянную обшивку.
– Чтобы найди Эмми, дорогой братец, думаю, я мог бы даже вздёрнуть тебя на дыбе.
Глава 17
Эмми стояла в детской игровой комнате и наблюдала, как Франт обучает Фиби и Спрута игре в шахматы. Правила Франта были весьма своеобразными и менялись в зависимости от настроения, но его брата с сестрой это, казалось, не беспокоило. Эмми провела целых три дня, навещая свою семью. Дни, что рано начинались прогулками по Гайд-Парку и рано заканчивались сказками на ночь. Дни, наполненные обычными занятиями, умеренной работой и покоем.
Во время этих визитов она наслаждалась многими вещами, которые леди и не посчитает за удовольствия: штопала, вытирала пыль с мебели, полировала её, готовила обед. Обычно её дни были полны интриг, мошенничества и неприятностей с законом, но размеренность и покой таких обычных занятий были спасением. Это была жизнь, о которой она всегда мечтала - без роскоши, но полная спокойствия и любви. Эмми была абсолютно уверена, что никогда не сможет позволить себе воплотить эту мечту.
Оставив детей играть, она спустилась по лестнице вниз в гостиную, нашла свою шляпку и в холле перед зеркалом надела её на голову. На девушку смотрело бледное
Её бледность отразила напряжение и отчаяние тех недель. Сначала Эмми скрывалась в трущобах, на случай, если Вэлин вдруг отправился за ней. Бежали дни, в течение которых она попеременно переживала то ужас, оттого что он найдет её, то надежду, что он придёт за ней. Тогда, бывало, она корила себя за то, что хотела предстать перед ним и упасть в его объятия. Несколько прошедших месяцев научили её тому, что она должна полагаться только на себя и не на кого более.
Августовские дни растянулись на недели, от отчаяния Эмми поставила наблюдателей шпионить за городским домом Норта. Отчёт всегда был одинаков. Особняк пустует, и никто, кажется, не ожидает приезда маркиза в Лондон. Но всё равно она продолжала держать дом под наблюдением. Только несколько дней назад девушка сумела преодолеть свои опасения и решила, что хватит ей скрываться.
Завязав ленты на шляпке, Эмми натянула перчатки и подхватила за ручку кожаный чемоданчик. Внутри, завёрнутые в бархат, лежали монеты и драгоценности Генри Бофора. Она не смогла их сбыть. Обычно она старалась сделать это как можно быстрее, но задержалась, решив сперва, что Вэлин может выследить её по ним. Позже она подумала, что предметы весьма особенные, чтобы продавать их в Англии, и решила отправить их за границу. Приняв же решение, она по-прежнему колебалась.
Бетси и Недотёпа становились всё недовольнее от её нежелания обратить находку в деньги. В итоге разразилась громкая ссора - Бетси обвинила Эмми в том, что та вообще не хочет продавать эти сокровища. Сначала страстно отрицая это, Эмми вскоре признала справедливость упреков в её сторону. Она не хочет продавать сокровища и монеты. Как бы ей не была ненавистна мысль об этом, она думала о монетах, как о своей единственной связи с Вэлином. Иногда она ненавидела один их вид, упрекая блестящее богатство в своих страданиях.
Если бы она не обнаружила подсказки к их тайнику, она никогда не искала бы встреч с Вэлином и не была бы поймана в ловушку своего собственного замысла. Она бы никогда не влюбилась в подлого, лживого паразита. И чем дольше сокровища находились у неё, тем труднее ей было размышлять об их продаже. Они не принадлежат ей, они принадлежат Вэлину. Она никогда не сможет обокрасть того, кого любит.
– Святые угодники, помогите, - сказала сама себе Эмми, покидая дом, - не время обзаводиться честностью.
Она залезла в карету и высунулась в окно.
– К банку, Недотёпа.
– Да, миссис.
Эмми откинулась на туго набитую подушку и сквозь окно смотрела на солнечные улицы. Если она не собирается избавляться от сокровища, ей нужно положить его в банк. Там безопаснее всего. А компенсацию Недотёпе и Бекки она выплатит из своего кармана.
Это было ещё одной нагрузкой на её кошелёк. Поверенный, который знал её как опекуншу детей, уведомил, что подходят сроки оплаты за школу Франта. У неё осталась пара месяцев. Вдобавок Фиби скорее нужна была приличная гувернантка, а не няня. Ворюга скоро войдёт в семью, и ему необходимо найти наставников, чтобы его образование соответствовало критериям, которые выдвигали Итон и Харроу.