Сокровище
Шрифт:
– Да, конечно, – согласился Кучики. Он вдруг сообразил, что даже не знал, как ее звали теперь.
– Бьякуя! – Взмолился Хаями. – Может, все-таки расскажешь?
– Почему бы и нет?
***
Кучики отвлек от размышлений легкий стук в оконную раму.
Нет, он не то, чтобы всерьез над чем-то думал, скорее, просто пытался привести мысли в порядок. Вчера им с Хисаной так и не удалось поговорить. Он только рассказал друзьям, как нашел ее в Мире живых, и Хаями заявил, что теперь-то ясно, куда он постоянно бегал, никому ни слова не говоря, а потом девушка, утомленная долгим походом из Руконгая, начала клевать носом. Бьякуя увел ее в свою комнату. Поместья пока были отстроены без излишеств, точно по числу живущих, и с приемом гостей нынче у всех были сложности. Едва Бьякуя приготовил постель, Хисана тут же уснула,
И вот теперь, сидя в своем кабинете, Бьякуя пытался вообразить, как же это все будет дальше. Ренджи сегодня торчал в штабе противоестественно долго. Обычно сматывается с самого утра, едва заглянув, а тут скоро обед, а он все сидит за столом, изучая какие-то бумаги. Бьякуя подозревал, что он просто пытается угадать по лицу капитана, что было ночью, и как вообще будут развиваться события. Надо полагать, его полевые антропологические исследования до сих пор не привели к каким-то результатам. Неудивительно: лицо Кучики совершенно бесстрастно, и не только по причине многолетней привычки. Он и сам не мог еще толком понять, что происходит, но от этих размышлений его отвлек осторожный стук в оконную раму за спиной.
Бьякуя обернулся. День был жарким, окна распахнуты настежь. С улицы, уложив локти на подоконник, в кабинет заглядывала Хисана.
Бьякуя подскочил, торопливо подошел к окну. Хисана улыбалась.
– Вот, – сказала она, протягивая ему небольшой сверток. – Твой обед.
– Обед? – Изумился он.
– Ты утром сбежал, и я не успела ничего для тебя приготовить.
– Не хотел тебя будить. Тебе нужно было отдохнуть.
– Поэтому я решила принести хотя бы обед.
– Но в этом не было никакой необходимости. Я ем в столовой.
Хисана хитро улыбнулась, поманила его пальцем, и когда Бьякуя наклонился пониже, поднялась на цыпочки, так, что ее лицо оказалось совсем рядом с его лицом, и очень тихо шепнула:
– А почему тогда у тебя уши красные?
Ай, как нехорошо! Бьякуя внутренне сжался. Там, за спиной, лейтенант, который наверняка пристально за ними следит. Да и мимо окна в любой момент может пройти кто угодно. А тут капитан с красными ушами. Непорядок.
Но… не пересказывать же ей сейчас весь тот ворох воспоминаний, которые вызвала в нем эта сцена! Он еще не забыл, как коварный враг поймал его, и именно на бенто*. Как женщина, имя которой он до сих пор избегал произносить даже про себя, пыталась вызвать в нем воспоминания о Хисане, навеки, как он тогда думал, для него потерянной. И как он попался на эту удочку, словно последний идиот. И как другая, настоящая Хисана когда-то отыскивала его на ночных улицах во время дежурств и тоже вручала такую вот коробочку. И что он на самом деле страстно желал, чтобы это повторилось, но не хотел к чему-то принуждать эту девочку… которая, в общем, и сама еще не понимает, с кем связалась. Ему было ужасно неловко сейчас: как бы объяснить ей, не обидев, что она вовсе не обязана это делать… и дать при этом понять, что ему это очень приятно.
– Я пойду, – улыбнулась Хисана. – У тебя дела. И мне тоже надо еще во многом разобраться. Буду ждать тебя дома.
– Ты дорогу-то найдешь? – Спохватился Бьякуя. Архитектура Сейрейтея не отличалась разнообразием, и после того, как город был перестроен по-новому, Кучики и сам несколько раз заблудился, пока запомнил путь.
– Разумеется. Я спрашиваю людей.
И она исчезла. То есть, просто ушла, конечно, но показалось: раз, была – и нет.
Бьякуя медленно вернулся к столу. Ренджи сделал вид, что все это время сосредоточенно работал, и только теперь бросил на капитана быстрый испытующий взгляд. Бьякуя подозревал, что у него не только уши, но и щеки малиновые, как волосы Абарая, и все, что он мог сделать для самообороны, это ответить лейтенанту самым ледяным и высокомерным своим взглядом. Ренджи немедленно уткнулся лбом в ладони, низко опустил голову и углубился в изучение бумаг. Кучики понимал, что лейтенант просто прячет ехидную усмешку. Ладно, вот появится у тебя девушка, тоже жизни не дам, мстительно подумал Бьякуя, усаживаясь на рабочее место.
***
Прошло уже несколько дней, и Хаями решился на разведку боем. Бьякуя выглядел каким-то растерянным с тех пор, как появилась эта Юми, и пора было выяснить, не требуется
Хаями, Кучики и Сайто неторопливо направлялись к своим отрядам из штаба главнокомандующего, когда Наото спросил:
– Ну что, Бьякуя, как семейная жизнь?
И тут Кучики внезапно прорвало.
– Да я и сам не знаю, как. Я совершенно запутался. Ведь это совсем другая женщина! Она не та, которую я знал. Да и она меня тоже не знает. Что у нее есть? Несколько странных снов да несколько разговоров с призраком. И ведь то, что я ей рассказывал о нашем прошлом, я тоже рассказывал о другой женщине. Почему я не подумал об этом раньше? Ведь это должно было быть очевидно. Но, когда мы беседовали с ней, она для меня – старуха, я для нее – призрак, мы просто поверить не могли, что однажды все произойдет на самом деле, и мы встретимся здесь, вот так… Наобещали друг другу… Наверное, она чувствует себя теперь обязанной выполнить свои обещания, но ведь то, что встретило ее здесь, совсем не то, чего она ждала. Весь клан относится к ней враждебно. А я не могу находиться рядом с ней, потому что целыми днями пропадаю на службе. И даже когда я с ней, я все равно не могу понять, кто это.
– А какая тебе разница? – Фыркнул Хаями. – Хорошая ведь девчонка.
– Но другая.
– Тяжело однолюбам… Что ты привередничаешь? Заботится она о тебе?
– Конечно.
– Ну так и чего тебе еще?
– Но почему вдруг мне не должно быть разницы?
– Ладно, не кипятись, – Хаями, заметив, что Кучики начинает свирепеть, примирительно похлопал его по плечу. – Шучу я. Но почему бы тебе не забыть ту и не приглядеться к этой?
– На самом деле, ситуация совершенно рядовая, – вступил в разговор Сайто. – Такое сплошь и рядом происходит, и без всякой даже мистики вроде переселения душ. Люди иногда просто берут и меняются. Иногда медленно, постепенно, а бывает и разом. Вдруг начинают новую жизнь. Представь, что твоя жена вдруг на ровном месте придумала все поменять, сменила круг общения, привычки, манеру одеваться… Тебе ведь тогда тоже покажется, что рядом с тобой внезапно образовался какой-то незнакомый человек. И тут всего два выхода: или продолжать любить ее такой, какой она стала, несмотря ни на что, или уходить, если ты не в силах принять эти изменения.
Бьякуя уставился на него в изумлении. Тугой узел сомнений, терзавших его в последние дни, вдруг оказался развязан всего несколькими словами. В самом деле, ведь все так просто! Да, Хисана изменилась, но никакой трагедии в этом нет. Это сплошь и рядом происходит, как верно было замечено. Неправильно будет заставлять ее стать той, которую Бьякуя помнит. Это насилие, и так не должно быть. Пусть она остается такой, какой хочет. А он либо привыкнет, либо нет, но все будет добровольно. И вместо того, чтобы цепляться за старые, мхом поросшие воспоминания, не лучше ли заново познакомиться с собственной женой? Какая шикарная перспектива!
– Сайто, осторожно, он тебя сейчас стукнет, – захихикал Хаями, подцепляя приятеля под локоть.
– За что это?
– За то, что ты, скотина, всегда прав!
***
На самом деле, Юми в этой ситуации вряд ли было проще. Чуть не с самого детства видя во сне таинственного незнакомца, испытывая необъяснимую нежность к нему, как легко ей было мечтать о встрече! Действительность редко бывает похожа на романтические фантазии влюбленных. Вот, он появился в ее жизни, самый настоящий, живой, но… кто он на самом деле? Каким угодно можно было придумать его, всего лишь видя во сне лицо. Но ведь этот человек – отнюдь не воплощение ее грез, он уже есть, со сложившимся характером, привычками, судьбой. Его придется узнавать с самого начала.
А еще она не могла не видеть, не понимать, что и Бьякуя видит в ней вовсе не ее, Юми, а ту, прежнюю, другую женщину, которую она даже не помнит. Что он, глядя на нее, пытается разглядеть в ней черты совсем другой Хисаны, точно так же, как она старается увидеть в нем признаки того человека, которого она себе воображала. И ей становилось ясно, что за мужа придется бороться, и что самое смешное, с самой собой.
Что ж, все было действительно так: это была совершенно другая женщина. Она родилась в другую эпоху, она прожила другую жизнь, обзавелась совершенно иными представлениями. Это в Сейрейтее все осталось по-прежнему, а в Мире живых прошел едва не целый век, и был этот век насыщен глобальными и молниеносными изменениями.