Сокрушенная тобой
Шрифт:
О Боже, Рем. Я даже представить себе не могла, что он подвергнет себя такому испытанию. Парень был таким сильным и уверенным, как будто ничто не могло на него повлиять.
— Мне было четырнадцать. Я считался достаточно взрослым, чтобы понимать, чем занимаюсь, и все еще достаточно молодым, чтобы эти больные ублюдки желали меня. Был один, в частности… — его голос замер. Я закрыла рот рукой, и мой желудок резко сжался. — Все было не так уж плохо. О нас с сестрой заботились. Кормили, одевали, мы ходили в школу. Только в пятницу и субботу вечером я спускался в подвал. Он сказал, что-либо это буду я, либо моя сестра.
— А твоя мать?
Рем фыркнул, пнув пустую бутылку из-под пива, и я подпрыгнула, когда та ударилась о столбик
— А как, по-твоему, мы там оказались? Моя мать задолжала парню деньги за наркоту. Знаешь, в честь чего назвали мою сестру Хейвен? Уж точно не из-за небес… Хейвен Даст (прим. Небесный порошок) — еще одно название кокаина, — Рем покачал головой, тяжело вздыхая. — Мы были ее платой, — затем пожал плечами. — Но он сдержал слово. Моей сестре никогда не приходилось заниматься проституцией, а я оплачивал телом мамин долг. Спустя два года все закончилось. Мне больше не нужно было заниматься сексом, но Ленни, сутенер, все равно позволил нам остаться там. Мы жили с ним и его дочерью. Ели вместе, как нормальная семья, по крайней мере, настолько нормальная, насколько это было возможно с наркоторговцем. Я думал, что все будет хорошо, что, может быть, все не так уж и плохо.
— Тебя вынуждали заниматься сексом с мужчинами и женщинами, Рем.
— Нет. Не вынуждали. Заставили силой.
— Какая разница, — пробормотала я. Внезапно меня осенило. — Вот почему ты тогда остановился. Почему застыл, когда мы занимались сексом. Потому что… Тебе не нравится, когда делают минет.
Он кивнул.
— Иногда… я все еще слышу их голоса. Становилось только хуже, когда я не мог владеть ситуацией, и женщина…
— Имела контроль над тобой, — закончила я.
Он кивнул.
— Такое случалось много раз, и я никогда не занимался сексом вне подвала… Мне всегда казалось, что это мерзко. Но с тобой… все было по-другому. Ты смогла остановить голоса. Я с самого начала говорил тебе, что ты что-то во мне изменила. Никогда не любил заниматься сексом до тебя.
Я тонула в замешательстве. Хотелось обнять и прижать к себе того мальчика, который пострадал в таких ужасных обстоятельствах, и вытащить его из холодной тьмы, в которой тот теперь жил.
— Когда умер Ленни, все пошло прахом, и я понял, что нам надо выбираться оттуда. Но идти было некуда и деньги закончились. В наш дом переехал друг Ленни, Олаф, но я не доверял ему… Боялся, что он заставит Хейвен и меня работать внизу… У меня больше не было сил. Хейвен… Господи, нам было всего по шестнадцать, и она была такая хорошенькая. К Ленни все время приходил один парень и покупал наркоту. Он наблюдал за Хейвен, и это было действительно жутко, но никогда не прикасался к ней, — мое сердце забилось быстрее, и по спине пробежал холодок. — А когда Ленни умер… Тот ублюдок изнасиловал ее. Я не знал об этом несколько месяцев. Черт, было ясно, что с ней что-то не так. Хейвен все время сидела у себя в комнате, почти ничего не ела, но продолжала молчать, пока однажды я не увидел следы на ее руке. И пришел в ярость. Она рассказала мне, что произошло, и о том, что это, блядь, до сих пор не прекратилось. Парень приходил к ней в комнату месяцами, а я ничего не знал. Никогда не замечал. Он посадил ее на наркотики. Испоганил невинную девочку настолько, что… В общем я пошел к нему. Ударил статуэткой по голове и убил.
Мне не хватало воздуха. И пока выслушивала этот кошмар, мой разум кричал мне подойти к Рему.
— Было приятно бить его. Через секунду я повторил. И бил его снова и снова, пока не проломил череп, а лицо стало неузнаваемым. И по сей день… не жалею об этом. Вот такой я человек.
У меня настолько перехватило горло, что стало больно глотать. Хейвен. Его сестру. Насиловали месяцами. Травили наркотой. Так вот почему он испугался, когда заметил, что Бретт наблюдает за мной. Боль из-за измены казалась теперь несущественной.
— Я знал, что нам придется уехать.
— Похороны Хейвен не устраивали. Я пытался выяснить, где ее похоронили, но у них не было никаких записей о об этом. Просто очередной бездомный мертвый ребенок. Несколько месяцев спустя мне повезло, и меня взяли к себе родители Крайза, — Рем посмотрел на меня, его взгляд все еще оставался бесстрастным, как будто без него парень не смог бы рассказать мне все это. — Как видишь, Кэт, я конченный, и ты была права, что бросила меня, когда появилась такая возможность.
— Рем, я была зла. Я не… я не имела в виду то, что сказала.
Он фыркнул.
— Конечно имела, красавица. Мне просто нужно было услышать это, чтобы вспомнить.
— Нет, Рем. — Боже. Нет. Что бы я там ни увидела, что бы ни разлучило нас, он все равно был достоин моей любви к нему. Рем защищал свою сестру, позволяя использовать свое тело вместо ее. Он пытался вытащить ее из этой жизни. Я понимала, почему парень так защищал меня и был собственником. Возможно, я понимала это с самого начала. И согласилась с его реакцией, даже не зная всей истории. Мне и не нужно было знать, потому что я все равно любила его.
— Женщины никогда ничего не значили для меня. Даже когда я сбежал из той жизни, все равно не мог находиться с ними. Я чувствовал себя грязным и отвратительным от того, как они заискивали передо мной. Даже сейчас, являясь участником группы… женщины относятся ко мне как к объекту. Предмету, которым можно похвастаться перед друзьями.
Я отчаянно хотела возразить, но его слова были правдивыми. Для них Рем был объектом, рок-звездой. Мне хотелось обнять его, но я не двинулась с места, стоя тихо и неподвижно, и прислушиваясь к его неотступно преследовавшим словам.
— До тебя.
Я встретилась с ним взглядом, и мне пришлось отвести глаза, иначе я бы зашаталась.
— Ты никогда не унижала меня и не заставляла чувствовать, будто используешь меня, — Рем вздохнул и опустил голову. — Ты была первой женщиной, с которой я переспал, и рядом с которой мне захотелось свернуться калачиком и проснуться утром.
Я подавила рыдания, застрявшие в горле. У меня не было сил слушать его дальше. Мне не хотелось этого слышать. Где же мой гнев? Я желала снова его ощутить. Мне нужно было опять спрятать слезы и быть сильной. Нужно было помнить, несмотря на его ужасную историю, что Рем изменил мне.