Сокрытые-в-тенях
Шрифт:
Он вскочил, торопливо надевая рубашку, прыгая на одной ноге в штанине брюк и попутно пытаясь натянуть пиджак. Марина для чего-то щелкала зажигалкой и нервно притопывала ногой
— Надо звонить. Почему сразу меня не разбудила?
— Не хотела беспокоить! — огрызнулась она.
— Да ты дура! — взвыл Киря. — Причем здесь «беспокоить»?! Это не тот случай! Так, тихо. Дай сосредоточиться. Здесь милиция «02»?
— Киря, —
— И?..
— «Через трое суток не объявится — обращайтесь».
— ………!
Она согласилась:
— Вот именно!
— Стоп. Без паники. Без паники. Все под контролем. Он не маленький ребенок. Если его похитили, мы вскоре об этом узнаем.
— Похитили? Кого похитили?
Сначала Кирилл увидел просиявшее лицо Марины, а потом оглянулся. В дверях стоял Нагафенов и насмешливо поглядывал на заполошную парочку, слегка кривя рот своей фирменной улыбкой.
— Ну слава богу! — вырвалось у Кири. — Что мы только ни передумали уже, Василий Александрович!
— Кирилл Николаич, загляните ко мне в номер, вы мне нужны на пару слов.
Шоумен ухмыльнулся и почесал нос перстнем в виде когтя, невесть откуда взявшимся на указательном пальце…
…Василий оглянулся:
— Кирилл Николаич, что-то вы задумались! Что там, Яшин-каскадер приехал уже?
— Обещал вечерним прибыть.
— Это хорошо. А теперь едем. Скоро у нас слушание в суде, нужно успеть до заседания.
Киря взглянул на часы, а телеведущий тем временем уже вылетел на улицу, и администратор нагнал его только у автомобиля.
— Итак, Айшет Султановна, в случае, если вы согласны на вмешательство гипнотизера, вам следует подписать вот эту бумагу. Внимательно ознакомьтесь с ее содержимым, — в присутствии Аркадия Михайловича Мищукова, предложил следователь и через стол склонился к Зулаевой, подавая бумагу.
Айшет с непониманием посмотрела на обступивших ее мужчин и перевела тусклый взор на документ.
Мищуков и Долинцев переглянулись. Доктор сел и побарабанил пальцами по ручке кресла.
— Да, нужно добавить! — заметил Влад, которого затея «главного по психам» привлекла не слишком, но смысла упускать последний шанс разобраться в путанице он все же не видел: в ясном сознании Айшет никак не могла вспомнить ни того, как у нее выкрали паспорт, ни того, как она посвящала кого бы то ни было в подробности своей биографии. — Сеанс гипноза будет зафиксирован на видео. Делается это для отчета, в том числе и для вас, чтобы вы убедились, что лишних вопросов вам не задавали, пользуясь вашим трансом.
Зулаева поморщила лоб и бумагу подписала.
— Пойдемте в кабинет психоанализа, — сказал, снова вставая, Мищуков. — Гипнотизер уже ждет. Исключительно ради вашего, Айшет Султановна, спокойствия я пригласил для этого женщину-гипнотизера,
Вскоре Айшет сидела на стуле, сложив руки на коленях и опустив голову. По знаку Мищукова включили запись, и гипнотизер начала сеанс. Долинцев курил, с интересом наблюдая за ее действиями. С Аркадием Михайловичем они сидели в соседнем кабинете и все видели на мониторе.
Спустя несколько минут Зулаева расслабилась: приятный голос женщины затянул ее в полусон-полуявь. Этому голосу она охотно подчинялась, но стоило Абрамцевой задать ей вопрос, Айшет затараторила на незнакомом языке.
Мищуков и Долинцев досадливо и почти в один голос замычали. Доктор думал недолго:
— Как я не предусмотрел? Конечно же, в этом состоянии человек говорит на том языке, на котором думает!
Абрамцева в растерянности остановила сеанс.
— Да уж! — Долинцев выбросил затушенный окурок в урну. — Одни проблемы с этой Зулаевой. Откуда она только взялась? Ну где я здесь найду переводчика?
— А если пробить по базе данных? Уж хотя бы один земляк у нее в этом городе есть!
— Долго это, Аркадий Михайлович. Энергозатратно. Пробить, потом его уговаривать…
— Ладно, есть другой выход.
Мищуков поднялся, вышел и пропал минуты на три, в течение которых следователь успел быстрыми глотками втянуть в себя дым еще одной сигареты, выругаться вполголоса и пройтись из стороны в сторону.
— Все, решил я этот вопрос, Владислав Сергеевич. После сеанса Зулаева нам все сама и переведет. А если засомневаетесь в ее словах — у нас будет время спокойно поискать и поуговаривать ее земляков.
Зулаева говорила долго и горячо. Влад, которого этот язык раздражал, покинул кабинет, а вот Аркадий Михайлович прислушивался с любопытством.
Для верности гипнотизер повторила серию вопросов дважды.
— Катя, блин, Козлова! — буркнул следователь, когда Абрамцева вывела Айшет из транса.
— Мне больше напоминает разговор с мосье Вольдемаром, — улыбнулся доктор.
— Это откуда? — Долинцев включил запись.
— Это у Эдгара По. Веет здесь, знаете, чем-то мистичным…
— Давайте уж для начала разберемся с нашими реалиями!
Долинцев подошел к двери и позвал в кабинет ждущих в рекреации Абрамцеву и Зулаеву…
…Вечером 17 октября Айшет, как обычно, возвращалась домой после работы. На одной из остановок автобус дернулся, уже отъезжая, но отчего-то притормозил; двери с лязгом открылись вновь.
Айшет приложила голову к холодному дребезжащему стеклу и прикрыла глаза. Прошел еще один никчемный день ее никчемной жизни изгоя.
Кажется, она даже задремала и в какой-то момент поймала себя на том, что прокручивает былое, начиная с той минуты и назад, до младенчества. Все образы были так ярки и многогранны, как будто их не отделяло от сегодня много лет и событий, вечно затмевающих любые уловки памяти не забыть. Обиды были болезненными, утраты возрождали уже давно пережитую скорбь, но была и радость, был и восторг, были чаяния, которые хоть и не сбылись впоследствии, тогда, в детстве, кружили голову.