Соль и сахар
Шрифт:
Он драматично берет ее руку и целует тыльную сторону ладони.
Луана выглядит так, словно вот-вот растает.
С меня хватит. Я отворачиваюсь и прикусываю нижнюю губу, пытаясь снова включиться в работу. Но мысленный образ Педро, примостившегося на подоконнике, все еще сидит в моей голове, как угревая сыпь.
– Что. За. Гений, – бормочу я.
И тут же я понимаю, что привлекла его внимание.
– Что? – переспрашивает он у меня за спиной.
Я резко вдыхаю, но Пиментель делает ему выговор, прежде чем я успеваю что-то сказать.
– Педро,
– Если решишь уравнение, можешь получить дополнительный балл, – говорит ему Луана, и он одаривает ее улыбкой.
– Ступай к директору, – повторяет Пиментель, но Педро все еще смотрит на уравнение над моей головой.
Теперь, когда его лицо не испачкано тортом, я понимаю, что он немного изменился. Светло-карие глаза у Молина обычно яркие и озорные, как будто его мозг постоянно ищет хороший ответ. Но теперь они остыли. Взгляд затвердел. В этих глазах сквозит всепоглощающая усталость, и она, кажется, не только физическая. Куда бы он ни ездил в последние несколько недель, похоже, это была не очень хорошая поездка.
Когда он убирает челку со лба – он серьезно нуждается в стрижке, – его взгляд возвращается ко мне. Я отвожу глаза, пока он не решил, что я на него пялюсь.
– Можно, я его решу? – спрашивает он учительницу.
– Ты хочешь решить уравнение? – Пиментель, похоже, приятно удивлена.
– Я пропустил несколько тестов, и мне действительно нужна дополнительная оценка. Можно мне его решить?
Он смотрит на нее щенячьими глазками. Остальные поддерживают его, умоляя ее позволить. Пиментель поправляет очки, и по ее лицу пробегает легкая тень тщеславия. Она, кажется, на секунду забывает о том, как нахально он ворвался в класс, и просто гордится собой: наконец-то она всех заинтересовала математикой.
– Ну… – она колеблется, но потом улыбается. – …давай.
Педро хватает маркер и пристраивается рядом со мной, чтобы начать работать.
– Но ты отправишься к директору, как только закончишь… – Голос Пиментель тонет в радостных возгласах друзей Педро.
Его рука так и порхает по доске, когда он решает строку за строкой. Он сообразителен, как и всегда. Даже Пиментель выглядит ослепленной. Это напоминает мне о всех тех случаях, когда она пыталась убедить его вступить в математический клуб. К счастью, он этого так и не сделал. Он знал, что я тоже буду там.
– Держу пари, я смогу закончить это раньше тебя, даже несмотря на то что пришел позже, – шепчет он мне.
Значит, он думает, что может бросить мне вызов?
– Давай.
Позади нас одноклассники начинают делать ставки, и наше соперничество возвращается, как будто оно никогда и не исчезало.
11
ПОНЕДЕЛЬНИК, 25 АПРЕЛЯ
Школа – наш с Педро способ продолжать вражду наших семей.
В дни тестов мы соревнуемся, кто наберет больше баллов. Во время занятий в спортзале мы всегда в разных командах. Даже во время обеда мы соревнуемся, кто первым
Сегодняшнее поле битвы – белая доска.
– Ты точно знаешь, как устроить сцену… – бурчу я себе под нос.
Педро выдыхает.
– Я не собирался ничего говорить, но, говоря о сценах, не хочешь объяснить, зачем ты врезалась в меня тем вечером? – спрашивает он, наклоняясь, чтобы его было слышно сквозь все аплодисменты позади нас. От одного звука его голоса у меня по коже бегут мурашки.
– Ты имеешь в виду, когда я случайно с тобой столкнулась? – бросаю я на него многозначительный взгляд.
– Это действительно была случайность? – косится он на меня.
Меня бесит, что я чувствую на его одежде запах гуавовой глазури из пекарни его семьи, потому что мы стоим так близко, зажатые между одноклассниками и доской.
– Оставь меня в покое. – Я слегка толкаю его плечом, чтобы между нами было больше пространства, но в итоге выбиваю у него из рук маркер.
Наши одноклассники начинают обвинять меня в жульничестве.
– Клянусь, я не… – начинаю я, но Пиментель, глядя на меня, качает головой.
– Никаких драк, – предупреждает она.
Мои щеки вспыхивают от смущения. Отлично. Теперь даже Пиментель встала на сторону Педро.
Педро хватает другой маркер, бросая на меня убийственный взгляд из-под челки.
– Это тоже была случайность? – спрашивает он.
– Да.
– Тогда почему я не слышу извинений?
Он их не заслуживает. Но я знаю, что он просто использует это против меня, если я откажусь.
– Извини, – тихо говорю я, слова вырываются, как вырванные зубы. – И насчет торта – мне тоже жаль.
Педро усмехается.
– Нет, тебе не жаль.
Кровь в моих венах похожа на жидкий огонь.
– Я знаю, что такое ответственность, в отличие от тебя. Ты же отказываешься признать, что саботируешь мою семью. Я-то знаю, что твоя семья придумала эту ложь о крысах на кухне «Соли», чтобы украсть у нас свадебный заказ!
Педро выглядит так, как будто собирается возразить, но наши одноклассники позади нас шумят все громче. Теперь они болеют за Диего, который, кажется, наконец-то на правильном пути в решении уравнения. Он так счастлив, что делает драматический круг по классу, чтобы насладиться ажиотажем.
– Так вот почему ты в меня врезалась? – Он утверждает, а не спрашивает. – Я знал, что ты бываешь мелочной, но никогда не думал, что ты… не важно. – Он усмехается. – Мы не крали у вас клиентку. Она с нами контактировала. Ей тогда понадобился еще один поставщик тортов и пирожных. Мы просто выполнили свою работу.
– Но я видела, как ваши пекари загружали в фургон эмпадиньяс. Не отрицай!
– Знаешь что? У «Соли» нет патента на эмпадиньяс. Любая пекарня может…
Диего на радостях делает сальто и врезается в первый ряд парт. Позади нас поднимается большая суматоха по его спасению.