Соль под кожей. Том второй
Шрифт:
Наверное, это тоже часть ритуала — проверяет мое терпение. Или степень отчаяния.
— Валерия, я понимаю, что ситуация, в которой вы оказались, мягко скажем, сложная.
«Вот они — настоящие «политики». У них в крови использование максимально сложных и непонятных словесных конструкций».
— Вы же не ожидаете, что я сразу дам вам ответ?
— Ни в коем случае.
— И конечно, вы должны понимать, что если я соглашусь составить вам протекцию, это будет сопряжено со значительными рисками для меня. Я слуга народа, всего лишь.
Усмешка, которая сопровождает его слова, как раз подошла
— Я все понимаю, Николай Александрович. — Берет паузу, делая вид, что терзаюсь муками сомнения, но потом говорю четко заготовленную заранее фразу: — Я могу быть вам полезна.
— Вот как? — Впервые за наш разговор он выглядит по-настоящему удивленным, даже заинтересованным.
— Имя Константин Угорич вам о чем-то говорит?
Новак как будто нехотя кивает.
— Не самая лучшая компания в друзья, — как будто озвучиваю собственные мысли, но на самом деле поддакиваю его. — Я столько раз предупреждала Андрея, что с Константина лучше не подпускать на близкую дистанцию, но очень упрямый — весь в отца.
— Так что с Угоричем? — поторапливает Новак даже слегка раздраженно. Сразу видно, что о Константине он уже наслышан, и вряд ли это были приятные слухи.
— Сразу предупреждаю, что у меня нет доказательств. — Они есть, но показать их Новаку — значит сдать себя и свой план с потрохами. Мне это не нужно, да и пойдет сильно вразрез с образом умной, прилежной, но немного трусливой девочки.
— Звучит как будто я сейчас услышу очередную пустую сплетню.
— Может быть, — пожимаю плечами с самым невинным видом. — К сожалению, я простой смертный, у меня и близко нет ваших возможностей, чтобы проверить и убедиться — слух это или нет.
— Ох не кокетничайте, Валерия.
— Угорич уже некоторое время сидит в крупных долгах. Чтобы как-то перекрывать задолженности, постоянно перезанимает. А потом кидает на деньги людей, которые протянули ему руку помощи. В общем, он вышел из доверия и чтобы хоть как-то оставаться на плаву, занял у нескольких важных и очень влиятельных людей. Прикрывшись вашим именем.
Лицо Новака мгновенно меняется и из расслабленного, изредка ворчащего медведя, вдруг превращается в злого кабана. У него снова звонит телефон, но на этот раз он сбрасывает звонок даже как будто не взглянув на экран. Какое-то время нервно вертит его в ладони, потом набирает чей-то номер и отходит за «заграждение» своих охранников, чтобы поговорить. С такого расстояния у меня почти нет шансов его услышать, но все-таки мне удается разобрать фамилию моего «любимого братца».
Это мой первый крючок.
Новаку понадобится какое-то время, чтобы докопаться до правды, рано или поздно он выйдет на «источник». Наратов ему и так стоит поперек горла, так что он будет рад уцепиться за любую возможность погладить его против шерсти. Потом, когда Новак «спасет меня от потери семейного бизнеса» он не заподозрит ничего странного, когда я еще раз солью ему Сергея. Исключительно из огромной благодарности за то, что не дал мне с позором потерять семейный бизнес, само собой.
— Откуда у вас эта информация, Валерия? — спрашивает Новак, снова возвращаясь ко мне. Лицо его остается все таким же напряженным.
— «ТехноФинанс» огромная сеть, наши банки многих
— А вы умеете вести переговоры.
— Суровая школа Юрия Степановича. — Ложь, само собой, но не могу же я сказать, что на самом деле меня натаскивал лучший волкодав в человеческом обличии?
— Я почти завидую этому старому жуку, — усмехается Новак. — И так, Валерия, имя вашего обидчика?
Глава пятьдесят четвертая: Данте
Глава пятьдесят четвертая: Данте
Прошлое
В клубе меня уже ждут: молодая женщина на входе, одетая в костюм мужского кроя, интересуется моим именем, а потом с вежливой улыбкой предлагает следовать за ней. Авдеев, оказывается, забронировал для нас целую отдельную кабинку, в которой мы сможем прекрасно разместиться без того, чтобы мозолить глаза окружающим.
Со словами: «Напитки за счет заведения», кладет передо мной винную карту и уходит.
Примерно в эту же минуту у меня возникает мысль о первом наебелове со стороны Авдеева: думаю, у него здесь «эксклюзивное членство» не потому что он любимый клиент и вовремя платит членские взносы, а потому что это его клуб. Хотя это чуть ли не первый раз в жизни, когда свои выводы я основываю исключительно на внутреннем чутье.
В карте вин — широкий спектр напитков на любой кошелек, но даже те напитки, которые находятся на низшей ступени ценника — не шмурдяк, а хорошие марки от молодых брендов. На небольшой вкладыше, который все это время лежит на столе, меню для курильщиков — сигары и сигареты. Если бы я любил совать в рот что-то крупнее обычной самокрутки, то, наверное, впечатлился бы, но в этом конкретном случае мне вообще насрать.
— Готовы сделать заказ? — интересуется вновь появившаяся официантка. Зачем-то обращаю внимание, что она в белых перчатках, как в лучших английских клубах времен «Портрета Дориана Грея».
— Грейпфруктовый сок пополам с содовой.
Этого в меню нет. Готов поспорить — здесь такое заказывают редко или не заказывают вовсе, но на лице девушки не дергается ни один мускул. Она только кивает и снова уходит. Что ж, Авдеев, если это действительно твое место, то «пять» тебе за клиентоориентированность.
Я нарочно пришел немного раньше. После того, как в моей квартире побывала Марина, мне стало невыносимо тошно там находиться. В первую ночь после ее ухода я просто тупо не мог уснуть — в голову все время лезли ожившие картинки из ее «откровений». Меня тяжело назвать человеком, которого легко продавить на эмоции, но ее история неожиданно оказалась бомбой замедленного действия: сначала мне было вообще по хуй, но с каждым часом оно грызло меня все больше и больше. В конечном итоге дошло до того, что мне стало тяжело сосредоточиться на повседневных делах, потому что мысли то и дело возвращались к комнате в том доме, где все произошло. Как будто, блять, это меня там там три дня имели как блядь за деньги.