Соль
Шрифт:
И я вычёсываю его волосы. Комья липкой муки медленно и нехотя покидают соломенные пряди, а я с упорством скаута и осторожностью санитарки этому способствую. Белые хлопья падают на мое идеальное алое платье и затянутые в аутентичные чулки колени, и я знаю, что мистеру Ли прекрасно видно, как я одета. Я могла бы встать, поправить юбку, но боюсь показаться ещё более пошлой и разыгрываю монету невинности, мол, не понимаю я, что бедро оголилось, упс! На фоне разодетых «танго-див», я весьма прилично «упакована», упрекнуть меня не в чем, так что кому-то придётся
— Ты прекрасно танцуешь, — хрипит он, и я замираю, оставив в его волосах расческу. Он хрипит не от ларингита. Он хрипит из-за меня.
Клуб "Би Сойер", 00:12, танцпол
Я сижу за барной стойкой, в сокровенной вселенной Лео, и пью коктейль. А мистер Ли сидит по другую сторону и продолжает разбирать бумажки.
— И чего вы не веселитесь? — спрашиваю я и улыбаюсь ему, приторно и притворно. Он меня очень бесит своей безразличной физиономией.
— Потому что мне не весело.
— Не танцуете танго?
— Не танцую вообще.
— Вы… скучный тип! — выдаю я, испуганно прижав ко рту кулак и смеюсь. А он почему-то нет.
— И чего ты такая… заноза. Болтаешь все что в голову придёт, — он совершенно серьёзен и смотрит на меня совершенно серьезно. Я будто провинилась, но вины не ощущаю.
— Я… разве это плохо?
— Не могу понять, — он качает головой, а я продолжаю улыбаться. Только что он меня бесил, а теперь совсем нет. Что за ерунда?
Неужели меня раздражало только его невнимание ко мне? Неужели я настолько дурочка?
— Ты добиваешься моего внимания? — от откровенного вопроса все тело обдаёт холодом.
«Как он посмел?» — возмущается моя внутренняя Английская Королева.
— Как вы… — но договорить не успеваю, он склоняется через стойку и говорит теперь совсем тихо, будто не хочет, чтобы нас подслушали.
— Ты постоянно появляешься… — теперь я его перебиваю.
— Вы постоянно появляетесь там, где я. Институт, клуб, — от страха перехожу на шёпот, тоже не хочу чтобы нас кто-то слышал, хочу чтобы только он… потому что холод сменяется раскаленным вскипяченным воздухом, который бурлит вокруг нас, касаясь щек и губ, лба и глотки, так что во рту пересыхает.
— Ты ведёшь себя как героиня мыльных опер…
— Вы выбрали меня, хотя знали, что мой проект настоящая чепуха.
— А он чепуха?
— Ну конечно, нет, — качаю головой, понимая, что Лео на нас косится, и мы реально находимся очень близко друг от друга. — Вы пялились пока я танцевала.
— Ты все время пялишься!
— Что-то еще?
— Нет, это все, — он пожимает плечами, а я, прежде чем сообразить, что творю, выплескиваю ему в лицо свой коктейль. Теперь лимончелла с содовой стекают по его волосам и пиджаку, а я испуганно вздыхаю и тороплюсь спрятаться. Я хватаюсь за ручку двери той самой кладовки, в которой мы с ним впервые встретились.
Я хромоножка, а он человек, способный перемахнуть через стойку, если нужно. Конечно, он тут же оказывается в каморке, и все, что я успеваю, это швырнуть в него первое, что попадает под руку. Пакет
Клуб "Би Сойер", 00:20, кладовка
— Это было очень зря! — он указывает на меня пальцем, и я даже не успеваю сбежать. Меня хватают за талию и тянут куда-то вглубь слишком крошечной комнаты.
Я с замиранием сердца жду, где он остановится, и жалкие три шага и два мгновения, растягиваются на целое путешествие. Все это время я невероятно близко, нет, я максимально близко к мужчине, который никогда не оставлял меня равнодушной. Он держит меня в руках, и я ни капли не хочу вырываться, хочу быть ещё ближе.
Он практически роняет меня, а через секунду я понимаю, что это только стол, на который он хохоча меня усадил. Он хотел что-то сделать со мной, как-то досадить мне, но в итоге только стоит и смотрит, все ещё держа за талию. Тонкая ткань не защищает от его пальцев, я чувствую как в каморке жарко, я будто вся с ног до головы мокрая, вспотевшая, сдуваю выпавшие из прически волосы и машу перед лицом руками.
— Вы пялитесь, — шепчу я, желая снова оказаться в его руках, но пока я только… в глазах. Он смотрит не отрываясь. Дышит, будто тащил всю сотню кило, а не пятьдесят, и улыбается, улыбается, улыбается!
Он!
Мне!
Улыбается!
И я смеюсь, смеюсь, смеюсь, и мы оба смеёмся.
Он стоит напротив, так что мои разведённые колени касаются его бёдер, точно мы намереваемся сейчас как минимум наброситься друг на друга и целоваться. Это только как минимум. Минимум, это очень мало! Я дрожу, как от лихорадки и от нехватки прикосновений. Поцелуев. Каково это его целовать? Целовать? Мы и правда говорим о поцелуях?
Я почти не верю в происходящее, когда его рука касается моей щеки, потом скулы и опускается к шее, которая так напряжена в ожидании, что кажется заранее покрылась мурашками. Да я вся, черт возьми, мурашками покрылась.
Он так внимательно смотрит на собственные пальцы, скользящие по моей шее к ключице, что я краснею. Я краснею, смеюсь, хочу спрятаться, остаться, поцеловать, блин, его!
Ручку двери дергают, и мы замираем.
— Не уходите, — быстро шепчу я, снова откровенничаю, как дурочка, но ставки слишком высоки, к черту!
И он вместо того чтобы уйти, наоборот приближается и прижимается к моему лбу своим. И хмурится, как будто ему больно. Очень-очень больно. А я снова хочу смеяться, а ещё хочу вырвать из груди сердце-истеричку и хорошенько отжать, потому что оно, кажется, ртуть, а не кровь гоняет.
Он отстраняется.
Закрывает дверь на ключ.
Стоит так, спиной ко мне, пока я мысленно умоляю его вернуться.
И уверенно возвращается.
Мы тяжело дышим, но не смеёмся. Уже не смешно, хотя минуту назад я была готова закатываться, как сумасшедшая, а теперь мне становится очень-очень страшно.
Клуб "Би Сойер", 00:33, кладовка
— Ты прекрасно танцуешь, — хрипит он, и я замираю, оставив в его волосах расческу. Он хрипит не от ларингита. Он хрипит из-за меня.