Солдат Империи
Шрифт:
Но на Соколова это не оказало ни малейшего влияния. Организм уже впитал энергию из накопителей в карманах. На этот раз егерь пробил щит узким и острым словно острие шила узором «Энергокопья», и третья ведьма, превратившись в смерч искристых крупинок впиталась в тело Владимира.
На этот раз его сплющило совсем серьёзно, и минут пять он сражался с собственной крутизной, замешанной на сдвиги в сознании. К счастью, он в своё время проходил тренинг противостояния допросным препаратам, а там случались жидкости с куда более серьёзными эффектами, чем
Поэтому повалявшись на песке, Владимир встал, и не подходя к барьеру, смял плоть четвёртой ведьмы, поймав её посмертный вздох, словно в ловушку, и втягивая его тонкой струйкой. Это как ни странно помогло, и четвёртая порция, ухнула без особых проблем.
Владимир какое-то время дышал, разгоняя энергию по телу, приводя разум в состояние прозрачной ясности и зеркала, в котором отражалась реальность, открывая сияние атмана — истинного разума. И в этом отражении, всё лишалось эмоциональной окраски, приобретая рациональность и стройность логической структуры. Даже не оборачиваясь в сторону последней ведьмы, Владимир вскинул руку, посылая «забвение», которым обычно усыпляли больных перед операцией, но в этот раз простой и ломовой узор оказался насыщен таким количеством силы, что энергостена осыпалась быстро тающими осколками, а ведьма мгновенно превратилась в пыль, которая какое-то время сохранила очертания её фигуры, чтобы через мгновение впитаться в Соколова.
Стены «Ловушки Аларины» с лёгким звоном опали, и стали быстро таять словно лёд на раскалённом асфальте, а Владимир сидел, поджав ноги, с полуприкрытыми глазами, тем не менее видя все вокруг на многие десятки километров. И толпу женщин, замершую в страхе, так, что ни пошевелить пальцем, и летевшую прочь, противозенитным зигзагом Верховную Ведьму, и клетки с мужчинами, приготовленными для оргии и последующего ритуального жертвоприношения. Сейчас он мог впитать все их силы одним движением, но лишь вздохнул.
— Праздник закрыт, бабоньки. — Владимир открыл глаза, зная, что его видят и слышат все собравшиеся на шабаш. — Идите по домам. Научитесь любить ваших мужчин, или бросайте их и ищите других. Каждому в этом мире дарована любовь. Просто не все нашли её.
Такая огромная толпа не могла разойтись мгновенно. Женщины отходили в сторону, искали свою одежду, одевались и только после этого уходили. Кто к оставленным неподалёку машинам, кто к автобусам, а кто и улетал, оседлав метлу, как традиционное средство фокусировки антиграв-потока.
Через полчаса, когда скрылась последняя из дам. Владимир подошёл к огромным стальным клеткам, в которых сидело и стояло не менее пяти сотен мужчин, и стал руками срывать тяжёлые замки, освобождая людей.
— Тебя как звать, — широкоплечий высокий мужчина с седыми волосами, забранными в хвостик, одетый в изрядно помятый роскошный чёрный костюм, подошёл к Владимиру. И было в нём что-то такое, от чего Владимир сразу подобрался.
— Полковой есаул Соколов.
— За мной должок, полковой есаул. — Мужичина кивнул. — Род Горячевых добро
— Род Егоровых, Семёновы, Галеевы… и словно лавина прорвалась, люди уже не говорили, а кричали, кто-то обессилено сел, на землю, закрыв голову руками, а кто-то скакал от радости… Большинство понимало, какую участь им уготовили на шабаше, и переживали состояние приговорённого к смерти и помилованного в последний момент.
Но Владимир дождался, когда все разойдутся, тем более что некоторым пришлось организовывать эвакуацию, и быстро мастерить носилки.
Но у него ещё оставались важные дела.
Путь верховной ведьмы, читался словно светящаяся дорожка, и Владимир сорвался в бег, выходя на след.
Место для шабаша выбирали не случайно, а в точке выхода природного источника энергии, и близости к «Ведьминой горе» горе, где традиционно собирались старшие ведьмы Ковена. Для большого шабаша гора маловата, но для торжественной встречи и совместных обрядов, подходила как нельзя лучше. Поэтому имение и дом главы Ковена, находились неподалёку, в паре километров от места шабаша.
Дом, в три этажа с красивым ухоженным парком стоял словно брошенный. Ворота и двери распахнуты, а внизу явные признаки бегства: разбросанные вещи, сдвинутая мебель, и странный кислый запах, словно кто-то разлил бочку с квашенной капустой.
— Заходи, я жду. — Раздался громкий голос, и Владимир пройдя по холлу, поднялся по широкой мраморной лестнице на второй этаж, и остановился на пороге.
В большом бальном зале дома, прямо на полу, были видны линии узора, неторопливо насыщавшегося силой, из накопителей, разбросанных прямо по паркету.
Тела откуда взяли кровь, лежали здесь же, на полу, и вокруг них серебрилась едва заметная дымка, пока не отлетевшей души.
Верховная ведьма и хозяйка Русского Ковена не сильно волновалась. Заёмная сила, полученная после смерти пяти других ведьм в пентаграмме «Ловушки Аларины», не могла держаться долго, и с каждой секундой улетучивалась безвозвратно. Но тем ценнее стал приз — самец впитавший в себя силу пяти сестёр, куда более ценен, чем он же но лишённый этих сил. Поэтому Лигалла, не стала строить обычный защитный купол, а кровью слуг, начертила «Лабиринт обмена», где любой энергетик лишался сил, стоило ему сплести хоть небольшой узор.
А Владимир, смотрел на тело белокурой девчонки лет восемнадцати, с перерезанным горлом, и думал, что очень хочет посадить ведьму на кол. А лучше сжечь заживо, как учил лучший друг инквизиторов, товарищ Торквемада.
Преодолевая едва заметное сопротивление каких-то наведённых узоров, Соколов шагнул вперёд, хлюпая ногами по кровавым лужам, и скрипя подошвами на уже подсохших линиях. На душе царило на редкость поганое настроение, и когда до ведьмы оставался всего лишь шаг, он поднял глаза. Просто захотел посмотреть на существо, готовое ради своих целей уморить кучу народа, или вот как сейчас. Выпустить из трёх человек кровь, для начертания узора.