Солдат, который вернулся
Шрифт:
— Почему? — спросил Николаев и посмотрел на Грачева.
— Потому что Седой передает тебе приказ на площадь сегодня не возвращаться, кататься по городу, а с утра опять быть на месте. Вот тогда, думаю, у тебя и начнутся первые проблемы. Но нам ведь не привыкать. Так, Бурят?
— Ты хоть сейчас можешь помолчать?
— Да иди ты! К нему со всей душой, а он!.. Включи магнитолу.
Николаев так и сделал. По салону разлилась медленная инструментальная музыка.
— Найди что-нибудь энергичное, — попросил
— Энергетик в магазине купишь.
— Нет, Бурят, зря тебя к этой операции привлекли. Слишком уж ты нервный.
— Так, за поворотом остановка. У тротуара, скорее всего, мест не будет, придется десантироваться по штурмовому варианту.
Но на бульваре за знаком, запрещающим остановку, дорога оказалась пустой. Грачев пожелал товарищу удачи, вышел из машины и направился к подземному переходу. Николаев свернул на Новый Арбат, где его остановила молодая пара, которой было нужно в район ВДНХ. Исполняя приказ Седова, Роман больше не заезжал на площадь.
В шесть часов вечера он поставил «Ниссан» на стоянку и пришел домой. Прапорщик думал, что Екатерина еще не вернулась, но она находилась дома, в прекрасном расположении духа.
— Рома! — заявила Катя. — У меня сегодня такой день!
— Ты в гипермаркете видела снежного человека?
— Зачем ты так?
— Извини, устал с непривычки. Приму душ, переоденусь, потом поговорим, лады?
— Да, а я пока стол накрою. Ничего, что виски тебе купила?
— Интересно, где ты деньги взяла?
— А мне уже сегодня и аванс дали. Представляешь, целых тридцать тысяч!
— Долларов?
— Каких долларов, Рома? Конечно, рублей.
— А я уж подумал, валютой заплатили. Только непонятно за что.
— У тебя плохое настроение?
Николаев понял, что переборщил.
— Не обращай внимания, Катя, занимайся своим делом, а я скоро буду в полном порядке.
— А виски?
— Что виски? Я всеядный. Пью все, что горит.
— Не продолжай.
Роман улыбнулся:
— Не буду.
Он принял душ, побрился, освежился французской туалетной водой, подаренной когда-то капитаном Лероем, и направился было на кухню, но Екатерина накрыла стол в комнате.
— Здесь будет праздничнее, — сказала она.
— Не совсем удобно. Курить придется выходить на кухню.
— Да дыми здесь. Проветрим.
— Тогда празднуем?
— Да, Рома.
За столом после бокала шампанского Екатерина принялась восторженно рассказывать, как прошел ее первый день в гипермаркете:
— Представляешь, Рома, я даже подумать не могла, что меня так приветливо встретят! Словно я краля какая, а не провинциальная торговка. Твоего товарища, Анатолия, в магазине сильно уважают. Сам директор принял нас, расспросил меня, кем работала. Его совершенно не смутило, что я торговала в сельпо.
— Что хорошо встретил, это понятно. — Николаев улыбнулся. — Иначе
— В смысле?
— Чем конкретно заниматься будешь?
— Сначала пойду в отдел хозяйственных товаров. Он не очень большой, покупателей не так много. Две недели стажировки, потом самостоятельная секция.
— Если тебе аванс тридцать тысяч заплатили, то зарплата не меньше пятидесяти, так?
— Больше, Рома. Обещали шестьдесят тысяч, представляешь, а еще премии всякие да какие-то бонусы. Полный социальный пакет, только надо, чтобы я зарегистрировалась по месту жительства. Но Анатолий Владимирович сказал, что с этим проблем не будет.
Николаев опять улыбнулся и заявил:
— Ну, если сам Анатолий Владимирович сказал, то, значит, не будет.
— Ты не хочешь, чтобы я здесь жила?
— Почему? Ради бога. Хоть по-человечески вечером домой стану возвращаться, не в холостяцкую халупу, а в уютную, чистую квартиру.
— И женщина всегда под рукой, да?
— Женщина, Катя, может завести себе жениха. Ведь в гипермаркетах наверняка полно красивых, упакованных мужчин.
— О чем ты говоришь, Рома? Я ведь ехала сюда не за этим.
— Ладно.
Вечер прошел быстро. Катя убрала комнату, вымыла посуду. В половине первого они легли в постель.
В девять утра Николаев вывел «Ниссан» на площадь. Там, где он стоял вчера, места не было. Его заняла черная «Волга». Роману пришлось втискиваться в другой ряд. С трудом, стараясь не зацепить соседний автомобиль, Николаев припарковался и выбрался из машины.
К нему подошел мужчина лет сорока пяти и спросил:
— Новенький, значит?
Роман, прикуривая сигарету, проговорил:
— Вообще-то в приличном обществе сначала принято приветствовать незнакомого человека, представиться.
— Да что ты? Ладно, я — бригадир, Геннадий Павлович Ильин, по-простому Палыч.
— Очень рад. Меня зовут Роман, фамилия Николаев. Отчества не называю, ни к чему. Ты подошел просто познакомиться или как?
— Или как, Роман Николаев.
— Слушаю тебя.
— Нет, парень, это я тебя слушаю. Мне тут мужики сказали, что блатной ты, от Графа разрешение получил на работу, да и с местным ментовским начальством корешишься.
— Насчет мента ты слова подбирай, Палыч. Он мой друг, росли вместе.
— Это хорошо. Только запомни, парень, майор твой для нас не указ. Граф в дела шоферские не лезет, так что прямой начальник у тебя я.
Николаев быстро выкурил сигарету и осведомился:
— Что дальше, начальник?
— А ты не борзей, а слушай, что тебе говорить буду, если, конечно, не хочешь крупных неприятностей.
Николаев вздохнул:
— Если бы ты знал, сколько раз мне угрожали! Еще чаще действовали без слов, не по-детски, серьезно. И ничего, как видишь, живой, здоровый.