Солдат номер пять
Шрифт:
Первые пару дней курса вы проводили в классе, изучая метеорологию и знакомясь с расчетами для определения точек выброски и приземления, или в огромном ангаре для парашютной подготовки, отрабатывая правильное положение тела во время свободного падения, управление куполом и порядок действий на случай нештатных ситуаций.
Порядок действий на случай нештатных ситуаций, не только при затяжных прыжках, но и в любом другом виде парашютного спорта, имеют гораздо бoльшее значение, чем в других учебных дисциплинах. Я считаю, что это связано с тем, что здесь вы уже находитесь в значительно повышенном состоянии психического восприятия. Знания могут быть контрпродуктивными, особенно когда вы впервые собираетесь выйти из совершенно исправного самолета на высоте N тысяч
Вот такие мысли роились у меня в голове, когда я сидел в самолете C-130 «Геркулес», летящем на высоте 3000 метров, и заходящего против ветра над гаванью Вайтемата, за несколько минут до того, как мне предстояло совершить свое первое погружение в неизвестность. Все усугублялось тем, что за день до этого я уже находился на этой стадии, стоя на хвостовой рампе в готовности к выброске, и в последнюю минуту прыжок был отменен, так как на посадочную площадку надвинулась туча, скрывшая ее на весь день. Теперь, 24 часа спустя, я наблюдал за Беном и Чарли, стоявшими на опущенной хвостовой рампе, вокруг нас свистел ветер, один инструктор держал их обоих, а второй лежал на палубе и визуально определял точку выброски. Затем, по сигналу руки и после похлопывания по спине, они исчезли.
Мы с Роком были следующими, стояли у заднего люка и смотрели в бездну, а непрекращающийся гул двигателей и засасывающий вихрь, хлеставший меня по ногам, дополняли барабанный бой в ушах.
— Две минуты!
Команда была передана вместе с соответствующим сигналом рукой, и инструктор по парашютно-десантной подготовке подтолкнул нас на расстояние метра от пропасти. Несмотря на то, что я осознавал все происходящее вокруг, я чувствовал себя автоматом, выполняющим движения, независимо от того, нравятся они мне или нет.
— Внимание! — у моего уха прозвучал сигнал о 30-ти секундной готовности, за которым последовал крик «Пошел!» и хлопок по плечу.
Я вынырнул из самолета и на миллисекунду удивился спокойствию окружавшего меня воздуха, но это продолжалось очень недолго, и когда я вышел из вакуума, который создается сразу за самолетом, то заскользил в полновесном потоке. Выгнув спину дугой, и одновременно отводя плечи назад, я попытался занять позу «лягушки», которая стабилизировала бы мой полет. Несмотря на тряску, я занял устойчивое положение и наконец-то смог перевести дух, хотя и не был еще достаточно уверен в себе, чтобы наслаждаться окружающим видом.
Внезапно передо мной появился мой инструктор, ухмыляющийся от уха до уха и показывающий мне большой палец вверх. Затем он начал стебаться, облетая вокруг меня, ставя мои ноги в правильное положение, после чего отошел в сторону и приготовился наблюдать за тем, как я буду «распечатываться» (открывать парашют).
Во время первых двух прыжков нашими парашютами управлял специальный прибор с высотомером, раскрывавший купол автоматически, и который предварительно калибровался и настраивался перед каждым прыжком. Устройство работало на основе барометрического давления и автоматически раскрывало либо основной, как в данном случае, либо запасной парашют, в зависимости от высоты, на которую он был выставлен.
Однако несмотря на наличие высотомера, мы по-прежнему отрабатывали все действия, которые должны были выполнять перед раскрытием парашюта. Я проверил свой прибор: при прыжке с высоты 3000 футов до высоты раскрытия парашюта оставалось 100 футов. Несколько раз скрестив руки перед собой в знак того, что мой парашют сейчас будет раскрываться, я прекрасно понимал, что даже такое легкое движение дестабилизирует мой полет. Тут с треском сработало устройство автоматического раскрытия парашюта, и за несколько секунд моя скорость падения снизалась со 160 километров в час примерно до двадцати пяти.
Сила раскрытия
Я проверил купол, отпустил клеванты рулевых строп, затем быстро зажал нос и пробил уши. Сориентировавшись на площадку приземления, я поправил подвесные ремни, чтобы вернуть себе голос и дыхание, после чего взял паузу, чтобы насладиться полетом и полюбоваться захватывающим видом.
В парашютной школе среди тех, кому посчастливилось пройти начальный курс парашютно-десантной подготовки, на котором изучаются прыжки с вытяжным парашютом, бытует поговорка: «Ты не приземляешься, ты прилетаешь!». Такова сила удара, сотрясающего кости, когда тело встречается с землей — стандартный армейский парашют T10 не самый щадящий.
Несмотря на то, что «крыло» MT1X — это управляемый парашют, обладающий всеми качествами обычного спортивного парашюта, но немного бoльшего размера, чтобы выдерживать бoльшие нагрузки, до тех пор, пока вы не приземлитесь во время затяжного прыжка, вы не узнаете, насколько сильным будет удар. Поэтому к маркеру площадки приземления я подошел с естественным цинизмом десантника.
Инструктор, находящийся на площадке, держал в руках ручные панели, очень похожие на те, которыми подают сигналы самолетам, и на последних 50 футах полета он начал махать ими, чтобы дать мне понять, когда нужно сделать «подушку». [39] На всякий случай я уже приземлялся «передним правым», и когда «распустил» парашют, он отреагировал соответствующим образом, сложившись в последний момент и обеспечив мне достаточно мягкую посадку. Из-за того, что в полете я все равно напрягся, то приземлился, как идиот, на задницу и попытался перекатиться, чтобы скрыть свое смущение. Вытянув и собрав парашют, я затем захватил свой второй парашют и направился к уже выруливавшему C-130. Мне не терпелось повторить все сначала — это было самое захватывающее занятие в моей жизни.
39
Т.е. манёвр, выполняемый на парашюте типа «крыло» перед приземлением для уменьшения скорости.
Чтобы успешно пройти квалификацию на курсе, нежно было сделать минимум 40 затяжных прыжков, из которых определенное количество нужно было выполнить днем, ночью, со снаряжением, а также сделать длительное планирование под куполом. При мерно на половине курса в моей подготовке возникла огромная проблема, которая сделала вероятность выполнения требуемого количества прыжков за отведенное время практически невозможной.
Основным самолетом, который мы использовали, был «Эндовер», [40] поскольку транспортников C-130 было слишком мало, и они не могли постоянно находиться в нашем распоряжении на протяжении не менее шести недель. Один из «Эндоверов» после налета в X тысяч часов проходил капитальный ремонт, и в ходе осмотра на фюзеляже было обнаружено большое количество заклепок, которые либо отсутствовали, либо были едва закреплены. В течение часа эксплуатация всех «Эндоверов» в стране была запрещена на неопределенный срок, до проведения детальной проверки. Наш график проведения прыжков сократился с двух в день примерно до двух в неделю. К счастью, помощь пришла с совершенно неожиданной стороны.
40
Самолет Hawker-Siddeley Andover / H.S. 748 — легкий транспортный турбовинтовой самолет короткого взлета и посадки.