Солдат удачи
Шрифт:
— Посмотрите на вдовствующую графиню! Какое у нее прелестное платье! Хи-хи-хи! Впрочем, я сама бы такое не надела… чересчур толстит. Конечно, в моем возрасте об этом не стоит беспокоиться.
Ей было около тридцати лет, но выглядела она значительно моложе.
— О! — произнес Джекдо, надеясь, что она отвяжется от него и будет беседовать со своим соседом справа.
Но миссис Клайд не поняла намека.
— Впрочем, я предполагаю, что когда женщина чувствует себя вполне зрелой, — продолжала она, — ей нет нужды заботиться о том, как она выглядит.
Джекдо был вне себя от ярости.
— Куда лучше, —
И с этими словами Джекдо наклонился над столом, чтобы побеседовать с миссис Милуорд о Гастингсе.
Прошло два часа, прежде чем гостям подали все семь перемен блюд. Было уже девять часов, когда все встали из-за стола и отправились в Большой Зал, где их ожидали танцы. Музыканты, как следует подкрепившись, вернулись в галерею и что есть духу заиграли веселую польку. Энн и мистер Хикс открыли танцы; за ними последовала именинница с очаровательным юным графом.
Джекдо заметил, что в его направлении движется миссис Клайд, призывно улыбаясь и слегка помахивая ему рукой. Делая вид, что не замечает ее, он предпринял попытку ускользнуть в единственном доступном направлении. Повернувшись, он поднялся по Большой Лестнице и направился в часовню; миссис Клайд потеряла его из виду.
Хотя музыка здесь была слышнее, потому что Галерея Музыкантов находилась рядом с часовней, в необычной атмосфере Длинной Галереи звуки словно бы замерли. Одна из самых больших галерей Англии, некогда бывшая гордостью сэра Ричарда Уэстона, теперь прозябала в сырости и полумраке; прекрасные витражи скрывались за переплетениями плюща и наростами мха.
С трепетом Джекдо увидел, что деревянный сундук, в котором нашел свою смерть Сэм Клоппер, до сих пор стоит на прежнем месте (в день свадьбы Горации он этого не заметил, потому что не сводил глаз с невесты). Но теперь он решительно прошел мимо него и очутился в комнатке за алтарем.
Когда Мэлиор Мэри превратила галерею в часовню, дальние окна (из которых многочисленные поколения рода Уэстонов любовались на раскинувшийся внизу парк и высматривали верховых, спешащих в замок с новостями) стали походить на вытяжные отверстия. В одном из них теперь висел колокол.
Джекдо с нетерпением потянул за ставень, который со скрипом подался. В летних сумерках внизу виднелся парк, а справа от парка — лес. Джекдо жадно вглядывался в пейзаж, который более трехсот лет наблюдали Уэстоны и их потомки.
Потом он перегнулся через подоконник и почувствовал, что в кармане его мундира лежит что-то твердое. Он опустил руку в карман и достал зеленый прозрачный шарик.
— Я не знал, что ты здесь, — вслух произнес он.
Как много лет назад, когда он увидел Горацию и ее родных, игравших на берегу реки, Джекдо поднес шарик к глазам и стал вглядываться в изгибы и спирали его колдовского сердца. Потом он медленно опустил руку. Пол качнулся у него под ногами, и ему необходимо было ухватиться за ставень, чтобы не упасть. Но ставня больше не существовало. Ни ставня, ни колокола.
С криком Джекдо обернулся. Часовня тоже исчезла. Он стоял в настоящей Длинной Галерее, освещенной свечами и факелами; на стенах висели парадные портреты и гобелены, пол покрывал плотный ковер. От замка, в который Джекдо приехал этим вечером, не осталось и следа.
Стоя
Женщина подошла ближе и заметила его.
— О, Небо! — воскликнула она. — Вы меня напугали. Я подумала, что это призрак. Как вам удалось закончить раньше всех? Я думала, все еще заняты ликером.
Джекдо не отвечал, и женщина продолжала:
— Ну, ничего страшного. В любом случае, теперь вы здесь и можете оказаться мне полезным. Кстати, меня зовут Цинтия… можно просто Цин.
Джекдо неуклюже поклонился:
— Уордлоу. Джон Уордлоу.
Она задумчиво взглянула на него:
— Я не помню вашего имени в списке гостей. Вы — друг Джорджа?
— Да.
— О, понимаю. Ну, а теперь будьте так любезны, встаньте на верхнюю ступеньку и проверьте, действительно ли все как следует выстроились. Если первые застрянут на входе, любуясь картинами, то остальные ничего не увидят, — она замолчала и оглядела Джекдо. — Какой прелестный костюм. Вы заказывали его у Натана?
— Нет, — ответил Джекдо.
Он не знал, что ему делать. Платье девушки было, очевидно, из эпохи битвы при Ватерлоо, но в ее поведении было что-то странное. И потом, насколько он мог припомнить, в начале века в Саттоне жил старик Джон Уэбб Уэстон, дедушка Джона Джозефа, и здесь не было никого по имени Джордж или Цинтия.
Но девушка уже крепко схватила его за руку и тянула за собой к Большой Лестнице. Взглянув вниз, Джекдо увидел толпу людей, двигавшуюся из столовой в Большой Зал. Там были гусары, драгуны, кавалерийские офицеры; Джекдо даже почудилось, что среди них находился сам герцог Веллингтон [11] .
— Какое сегодня число? — рискнул спросить Джекдо.
Цин удивленно взглянула на него:
— 17 июня, годовщина битвы при Ватерлоо. Вы что, забыли?
Но тут на лестницу ступили первые гости: удивительно красивая девушка в платье вроде того, что носила жена Наполеона, старый фельдмаршал, пожилая матрона в кашемировой шали и в тюрбане, украшенном жемчужинами. Они остановились рядом с Джекдо, и девушка сказала:
11
Герцог Веллингтон (1769–1852) — английский политический деятель и военачальник, одержал победу над Наполеоном в битве при Ватерлоо (1815).
— Прекрасно! Чей же это друг? Слушай, Цинтия, где ты его прятала? Ну, здравствуй!
И она самым дружелюбным образом взяла Джекдо под руку. Его единственной мыслью было поскорее убраться отсюда и снова посмотреть в зеленый шарик. Но удобного случая для этого не представлялось, поскольку новая знакомая продолжала:
— Меня зовут Пенни. Везучая Пенни. А тебя?
— Джекдо.
— Правда? Ну, разве не прелесть? Я потрясена, — в ее голосе слышался акцент, напомнивший Джекдо гнусавый американский выговор. — Слушай, ты здесь сам по себе?