Солдаты без формы
Шрифт:
Двое гапистов пустили под откос паровоз на линии Милан — Чертоза — Ро. Одновременно другая группа гапистов подорвала опорную мачту линии высоковольтной передачи. Оборванные провода, скрутившись, упали на дорогу. В них запутались колеса проезжавшего в то время немецкого грузовика, машина вспыхнула, два немца сгорели заживо. Кто-то с проходившей мимо машины сообщил об этом в немецкий штаб. Немцы и фашисты обшарили все в районе Перо, но поиски не дали никаких результатов. Гаписты исчезли бесследно.
Вот уже несколько дней мы вынашивали мысль нанести смелый удар по «доблестным» войскам немецкого райха. На центральном вокзале Милана в одном из залов для немцев и итальянских фашистов был устроен импровизированный
Лаборатория находилась в десяти минутах ходьбы от вокзала. Поэтому мы подсчитали, что взрыватель с замедлением на полчаса вполне нас устроит. Я поговорил с Аццини, которому решил поручить эту операцию. Этот юноша был полон жизни, задора, находчивый, убежденный борец против оккупантов. Он был так же смел и мужественен, как самые храбрые туринские гаписты Ди Нанни и Бравин.
В назначенный день мы встретились на улице Копернико неподалеку от мастерской техника. Тут же была Нарва, которая должна сопровождать Аццини. До того я зашел в мастерскую (мы тогда впервые применяли взрыватели вместо бикфордова шнура) и взял рюкзак. Когда я пришел на улицу Копернико, Аццини в военной форме уже ждал меня. Я передал ему рюкзак, и мы пошли все вместе, гурьбой, как будто провожали отъезжающего друга-солдата на вокзал.
Джулио простился с нами около лестницы при входе в вокзал. Дальше Нарва провожала Аццини одна, идя впереди него. Я крепко пожал руку Аццини и тоже пошел. Он поднимался по ступенькам лестницы, немного согнувшись под тяжестью рюкзака. Вход в ресторан находился в конце лестницы, чуть в стороне от нее. Прежде чем уйти, я постоял несколько минут, следя за Аццини. Он шел с сигаретой во рту, спокойно и уверенно. Я подошел к Сандре, которая должна была наблюдать за движением около вокзала.
Когда Аццини подошел к входу в зал, он увидел, что там было полно немцев и итальянцев — военнослужащих фашистских частей. Несколько человек находилось около ресторана. Они сидели на парапете лестницы. Немного в стороне играли, гоняясь друг за другом, трое детей. Аццини вошел в зал, снял с плеч рюкзак и поставил его на пол в угол, который показался ему наиболее подходящим местом. В зале стояла страшная духота и было очень много народу. Все громко разговаривали и смеялись. Аццини вытер обильно выступивший у него на лбу пот и посмотрел на часы. У него было достаточно времени, чтобы уйти. Выходя, он заметил детей, три невинных существа. Они весело смеялись. Борцы движения Сопротивления, сражаясь за свободу, сражались ради детей. Они боролись за то, чтобы дети никогда не знали зверств фашизма, убийств, голода. Эти мысли пронеслись в голове Аццини, когда он увидел этих трех детей. Он подошел к ним, взял за руки и вместе с ними отошел от зала.
Напротив у привокзальной аптеки стояла Сандра. Она следила за тем, как идут дела, чтобы сразу сообщить мне. В тот момент, когда Аццини уводил детей, раздался взрыв. Бомба взорвалась на десять минут раньше предусмотренного времени. Удивленный Аццини, взглянув на часы, оцепенел. Несколько осколков легко задели его, когда он выходил из здания вокзала.
Взрывом сбросило на пол немцев, сидевших на лестничном парапете. Другие бросились бежать. Из ресторана валили клубы черного дыма. Несколько раненых немцев показались на пороге зала. Они кричали от боли и страха. Наконец, Аццини с детьми выбрался на улицу. Люди, находившиеся внутри вокзала,
Раздавались возмущенные возгласы по адресу немцев, которые столь небрежно перевозят взрывчатые вещества. Немцы же кричали: «Партизаны! Бандиты!»
Прибыли вызванные части. Вокзал окружили, народ разогнали. Раненых и убитых увезли.
Немцы и фашисты загородили грузовиками все выходы из вокзала и хватали всех, кто попадался под руку. Сандра, также наблюдавшая за этой операцией, вовремя скрылась. Когда раздался грохот взрыва, я сидел в кафе, куда она должна была прийти, чтобы рассказать, как удалась операция. Так же, как Аццини, я посмотрел на часы и заметил, что мина взорвалась намного раньше положенного времени. Встревоженный этим, я, желая проверить, стал подсчитывать минуты. «Десять минут надо, чтобы дойти до места, — думал я, — две — три минуты, чтобы снять и поставить рюкзак и выйти». Получалось, что, если взрыв произошел не через 30, а только через 18 минут, все равно у Аццини оставалось время уйти. Но беспокойство не оставляло меня: «А если он остался там, чтобы не обращать на себя внимание?» Не хотелось даже мысленно допускать ту ужасную возможность, что Аццини мог остаться в зале. Все с большим нетерпением я ждал прихода Сандры.
Она пришла, но не могла мне сказать, вышел или нет Аццини из зала. В самом деле, она, рассчитав время и чтобы не обращать на себя внимание, подошла к газетному киоску и первые десять минут не смотрела в сторону вокзала. Я ей поручил пойти на следующее утро домой к Аццини и узнать все, что сможет. А в полдень я сам его увидел. Аццини шел мне навстречу улыбаясь. С каким облегчением я вздохнул!
На следующий день фашистская печать распространяла лживые сообщения о том, что якобы были убиты дети. Ресторан, где пьянствовали эсэсовцы, под пером фашистских журналистов неожиданно превратился в медицинский пункт.
Враги обрушились со злобной клеветой на ГАП, на этих смельчаков, которые ежедневно совершали легендарные подвиги, на горстку бойцов, которые сражались в самом логове фашистского зверя, боролись, окруженные ордами засевших в городах фашистов. Своими невероятными по смелости подвигами эти борцы за свободу поставили на ноги весь полицейский аппарат противника.
«Для борьбы с ними врагам остается одно оружие: это „секретное оружие“, которым фашисты хвастают как своим последним средством, — оружие лжи и клеветы», — так ответила миланская федерация компартии на фашистскую клевету.
После этой операции Аццини был опознан: полиция искала «солдата». Его схватили и увезли на улицу Бролетто, где помещался штаб итальянских карателей из бригады «Мути». Там его долго пытали. Он стойко перенес все пытки и не отказался от своих убеждений. Через несколько дней (как мы узнали позднее) ему удалось спастись бегством, и он ушел в горы.
Борьба с каждым днем становилась все ожесточеннее и труднее. Многих гапистов выследили. Одни вынуждены были временно укрыться, другие уйти в горы к партизанам. Так, все гаписты из отряда «Капетини» были опознаны. Их еле успели вовремя предупредить и отправить в горы.
В отряде «Нино Наннетти» осталось лишь два человека, да и тем нужно было дать отдых. За Джанни тоже охотились. Осталось только три гаписта в отряде «Вальтер Перотти». Товарищ Туллио был послан в долину Валь Олона для организации партизанских отрядов. 21 октября 1944 года он вернулся в город и зашел в дом 109 по проспекту Лоди, где должен был переночевать. К несчастью, за домом была установлена слежка. Ночью фашисты из бригады «Мути» ворвались в дом. Проснувшись, он попытался оказать сопротивление, но тут же в постели был убит очередью из автомата.