Солдаты мира
Шрифт:
«Не один, — с облегчением подумал Али. — Значит, не все звери. Надо уходить. Уходить с ним. Юркнем за скалы, затаимся — вдвоем выживем. Уходить!»
По лицу вместе с пылью ударили капли дождя, и Али, раскрыв иссушенный рот, поднял голову. Пыльная буря стихала, за ней низко, тяжело, уверенно шли темные грозовые тучи. Ветер становился чище, холоднее, и Али передернулся, представив, как гроза накроет их в этом узком ущелье.
— Догнать! Взять живыми! — услышал он где-то поблизости хрип
«Уйти, уйти во время грозы», — твердил теперь без остановки Али.
Он оглянулся на бородача. Тот незаметно ободряюще кивнул, ускорил шаг и теперь шел почти рядом.
От его уверенной походки, спокойного взгляда Али вновь стало легче на душе. «Доверюсь ему, во всем доверюсь», — устало подумал он, и, решив это, словно испил глоток воды.
Дождь зачастил, вокруг потемнело, и Али, думающий только об уходе, не сразу услышал пальбу бандитов.
— Ложись! — дернул его за руку Гуламсахи, и они упали под один камень. — Кажется, прижали шурави к обрыву. Делавархан горы знает.
Али и Гуламсахи внимательно посмотрели друг на друга. «А вдруг он подослан Делаварханом?» — неожиданно испугался Али.
— Будем уходить? — вдруг сразу, без намеков, не опуская взгляда, спросил Гуламсахи, и Али непроизвольно кивнул. — Давай за мной.
От камня к камню, словно выбирая позицию, Али стал перемещаться вслед за Гуламсахи на левый фланг, подальше от главаря. Он не замечал ни дождя, ни других мятежников, исчезла усталость, им владел только страх, что в последнюю минуту все исчезнет, провалится, и свобода, мелькнувшая в лице уверенного бородача, теперь уже навсегда закроет свои ворота.
Бандиты нехотя, наугад стреляли из-за камней. Дважды что-то крикнул Делавархан, и выстрелы прекратились. Наступившая тишина испугала Али еще больше, и он затаился под камнем, сжался. Дождь сек по спине, по коричневой трубе гранатомета, еще пахнущего гарью. Прямо перед лицом, раздвигая камешки, прокладывал себе путь ручеек.
— Ты что? — вернулся к нему Гуламсахи, тронул за плечо.
— Боюсь, — сознался Али. — Погоди немного, я сейчас, одну минуту. А мы куда пойдем?
— Ты по-русски говоришь?
— Немного. Уже забыл. А что? — не понял Али.
— К шурави пойдем. Крикнешь потом им, чтобы не стреляли.
— Куда? — изумился Али. — К шурави? К этим?
Он посмотрел вперед, где затаились, прижатые к обрыву, советские солдаты. Гуламсахи кивнул, и Али зашептал ему прямо в ухо:
— Но ведь их… их… их сейчас… Надо уходить назад!
— Вчетвером мы продержимся, — Гуламсахи уверенно стукнул по камню.
— А может, тогда этих отсюда… тихо, сзади, ножом? — искал выход Али. Оказалось, встать против банды было
— Нет, Али, я солдат. Я убью их в бою, а вот так, как мясник, — нет.
У Али кругом шла голова. А может, Гуламсахи — из агентов Бабрака, которых так упорно ищут во всех отрядах? Но разве коммунисты такие? И вообще, как он, Али, пойдет к шурави, если подбил их бронетранспортер?
— Али! Где Али? Гранатометчика к Делавархану, — пронеслось по цепи.
— Уходим. Быстрее! — Гуламсахи дернул за собой растерянного Али и, почти не скрываясь, побежал вперед.
— Гранатометчик! Али! — неслось им в спины, и Гандж Али ждал, когда вместо криков прогремят выстрелы.
И они прогремели — вначале пистолетный, потом винтовочные, а потом, казалось, сами горы обрушились под раскат грома. Али, стиснув голову, прижался к скале и так замер, пока в горах не стихло.
Когда он раскрыл глаза, Гуламсахи спокойно лежал перед ним на спине и дождь хлестал прямо в его полуоткрытый рот. Али со страхом уставился на этот рот, ожидая чуда.
И губы бородача дрогнули. Али бросился на колени перед раненым, чувствуя, что это не Гуламсахи умирает, а его надежда на спасение.
— В генштабе… полковник Кадыр… Уходи, — расслышал он еле внятное.
У Гуламсахи приоткрылись глаза, и теперь дождь хлестал и в рот, и в глаза, но ни один мускул больше но дрогнул на лице бородача.
Али бросил гранатомет, вытащил из-под Гуламсахи винтовку, побежал дальше. Подворачивались ноги, вокруг гремел гром вперемешку с выстрелами, но ему уже ничего не оставалось делать, как бежать. Бежать, бежать и бежать — от Делавархана, от смертей и как можно дальше.
— Стой! — раздалось вдруг спокойно и властно совсем рядом.
Али словно ткнулся в стену — команда прозвучала по-русски.
— Не стреляй, я не душман, я ушел, — начал подбирать русские слова Али, еще никого не видя.
— Оружие на землю. Отойди, — приказал все тот же властный голос, и Али безропотно положил винтовку. Потом, спохватившись, вытащил припрятанный пистолет Абдульмашука, тоже бросил на землю. Как сразу спокойно и безразлично стало без оружия. Будь что будет! Останется жив — во веки веков не возьмет в руки даже ножа.
Из-за камня выскользнул советский солдат, подобрал оружие. За ним вышел офицер.
— Из банды? — спросил он.
— Да, убежал. Душман — зверь. Мы бежали вдвоем, но Гуламсахи убит, я один…
— Банда вся здесь или кто-то остался у входа в ущелье? — перебил его офицер.
— Вся здесь, — с сожалением сказал Али.
— Хорошо, это как раз хорошо. — Офицер отступил за камень, и Али, боясь опять остаться один, шагнул навстречу: