Солдаты невидимых сражений
Шрифт:
«Свой, долгожданный», — оживился Пришляк. Начался деловой разговор, сперва отрывочный, потом перешедший в осторожную беседу, в ходе которой они прощупывали друг друга. Пришляк в детали не вдавался, однако сообщил гостю, что руководитель организации, Туренко, живет на одном из хуторов Ново-Спасского района. Гость попросил отвезти его к Туренко. Пришляк внимательно присматривался к собеседнику, взвешивал каждое произнесенное им слово. Оснований не доверять ему не нашел. Его привел в дом один из активных участников организации. Гость держался
На рассвете следующего дня Пришляк повез его на хутор к Туренко. Тот встретил их настороженно. Вцепившись маленькими колючими глазками в лицо приезжего, Туренко, после того как обменялись паролями, спросил:
— Кроме привета, с Самсоновского ничего для меня не передавали?
— Передавали еще кое-что. — Гость снял пиджак, отпорол подкладку и вынул половину фотографии с изображением самого Туренко.
Туренко не торопясь выдвинул из-под кровати небольшой сундучок со слесарным инструментом и извлек оттуда старую книгу, в которой находилась вторая половинка фотографии. Обе половинки соединил и положил на стол. Туренко сразу повеселел, превратился в гостеприимного хозяина.
Серьезный разговор начался после ужина, когда семья улеглась спать. Зашторив окна комнаты и спустив с цепи собак, они просидели почти до утра. Туренко рассказал подробно, как создавалась организация, в которую вошли кулаки, недовольные Советской властью.
— Значит, большинство хуторян состоит в организации? — спросил гость.
— Нет, многие с нами не согласны, — почесал затылок Пришляк. — Есть и такие, которые оказывают только материальную помощь, а работать в организации не хотят.
— Вы сказали, что имеете контакты за пределами Северной Таврии. Насколько они надежны? — поинтересовался гость.
— Нам удалось привлечь одного богатого немца-колониста, живущего в Крыму, — объяснил Туренко. — Он познакомился с тамошним подпольем. Сколько их там, пока не знаем. Но они обещали, что, если мы выступим против Советов, они поддержат. А еще в Крыму существует организация местных зажиточных крестьян. Все это удалось узнать Владимиру Конопле.
— Заслуживает доверия ваш Конопля? — спросил гость.
— Вполне! — твердо ответил Пришляк. — Он у нас работает среди молодежи и привлек в организацию немало надежных людей.
— Например?
— Ну, в прошлом году Галкина с Екатерининских хуторов, через него Рубана, который служил у Петлюры и в белой армии. Пулеметчик, офицер…
Этой ночью Туренко и Пришляк несколько раз отлучались в конюшню «посмотреть, что с лошадьми, и задать корму». Гость понимал: это предлог, чтобы на ходу обменяться впечатлениями и посоветоваться. После одной из таких отлучек Туренко предложил:
— Раз вы приехали получить отчет о состоянии организации, мы можем написать его. Если хотите…
— Ни в коем случае, — решительно возразил гость. — Никаких письменных отчетов. Вообще советую никаких следов не оставлять.
— Пожалуй,
Туренко еще раз проверил осведомленность гостя. Задал ему вопрос, знает ли он что-нибудь об оружии для организации.
— А мне говорили, что вы в оружии не нуждаетесь, — ответил гость. — Давайте уточним. Времени с момента ухода наших прошло много. Что-нибудь изменилось?
Тогда Туренко рассказал, что оружие хотели перепрятать в более укромное место, но оказалось, что ящики сгнили и винтовки сильно заржавели. Пришлось раздать их на руки самым надежным.
В полдень на второй день к Туренко приехал Владимир Конопля с неприятной новостью. Его дядя Яков за уклонение от уплаты налогов арестован и осужден народным судом, а вместе с ним еще два хуторянина, оба из организации.
— Плохо дело! — приуныл Пришляк. — В руках Якова связи с другими районами. И надо же ему было доводить дело до суда.
— Это все Донец! — кричал Владимир. — Его работа! Убрать его давно пора!
— Не советую делать это сейчас, — вставил свое слово гость.
— Почему?! — вскипел Конопля.
— Подумайте хорошенько, — еще спокойнее ответил гость.
— Правильно, этого пока не надо, — кивнул Туренко. — Уберем Донца, тогда можем многих недосчитаться.
Когда пришла пора собираться в обратный путь, гость взял со стола местную газету и сделал из нее вырезку, которую связной должен был предъявить в дополнение к устному паролю. Туренко спрятал газету в тот же сундучок и предусмотрительно заметил:
— Если вырезка затеряется, пусть связной назовет место, где хранится газета…
В Береговом Пришляк по указанию гостя купил билет, на пароход, но не до Приднепровска, откуда тот приехал, а в противоположную сторону. «Осторожный, — подумал Пришляк. — Такой не подведет».
Когда пароход отошел от пристани, гость вышел на палубу и свободно вздохнул. Здесь можно было наконец стать самим собой — Мовчаном, сотрудником Приднепровского отдела ГПУ. Он мог теперь в спокойной обстановке осмыслить полученный материал. Кулаки, петлюровцы — кто только не носил за пазухой камня против Советской власти!
Не случайно именно Мовчан был послан в логово зверя. Рабочий Алчевского металлургического завода, комсомолец, он в 1920 году ушел в Красную Армию, дрался с белогвардейцами. Был начитан, производил впечатление серьезного, уверенного человека. По выражению его лица нельзя было определить его душевное состояние. В оценке материалов Мовчан успел зарекомендовать себя трезвым и объективным работником. Кроме того, он был сравнительно новым человеком для округа и его совсем не знали в районах.
Потом, во время следствия, Туренко в порыве откровенности признался, что он и Пришляк договорились, когда «наведывались к лошадям»: при малейшем подозрении ликвидировать гостя и подбросить труп куда-нибудь близ переселенческого поселка.