Солдаты живут
Шрифт:
Мои шпионы доложили, что к нам движется отряд численностью более восьмисот человек, не считая самих Ворошков. Торопящийся к нам авангард легкой кавалерии насчитывал менее полусотни. Вполне вероятно, что мы смогли бы их разгромить, если бы их не прикрывала с воздуха такая армада летунов.
Приземляясь, летуны ставили свои летательные столбы вертикально, и они еще больше становились похожи на столбы изгороди, которые не опрокидываются, если их не толкнуть.
Старейшины описали несколько кругов и приземлились. Потом долго осматривали раненую девушку и лишь затем
Я подал сигнал рукой.. Все, кто стоял на склоне и глазел на прилетевших, двинулись наверх. Но я уже позволил вождям Ворошков увидеть, как мы уносим другую девушку и как еще четверо тащат захваченный у нее летательный столб. А мы с моей дражайшей половиной стояли у самых врат в наших лучших маскарадных костюмах. И я, не снимая шлема, ухмылялся до ушей, Среди приземлившихся, пока игнорируемый, но замеченный, в ревущем пламени костра догорал безголовый труп нашего старого врага. Я жалел, что мы не можем показать этим ребятам и Копье Страсти. Мои вороны так и не смогли сообщить мне, поняли ли Ворошки, кто мы такие на самом деле.
— Прошлое всегда возвращается, — заметил я и помахал им рукой. Потом сказал Госпоже:
— Думаю, сейчас самое время уходить. Их хорошее отношение к нам из-за того, что мы позаботились об их девчонке, вряд ли продлится долго.
— Ты и так наверняка слишком долго занимался показухой, — ответила Госпожа и зашагала вверх по склону. А она неплохо смотрелась в своих доспехах. И темп для своего возраста держала приличный.
Вскоре все летающие колдуны смотрели на склон, переговариваясь и показывая на нас. Похоже, то, что мы уносим летательный столб, взволновало их гораздо больше, чем пленение второй девушки. Может, она не принадлежала к числу важных персон. А может, они решили, что она достаточно взрослая и способна сама о себе позаботиться.
Один из старших вышел из мельтешащей черной толпы. В руке он держал маленькую книгу. Он перевернул несколько страниц, отыскал нужную и стал читать вслух, водя пальцем по строкам. Второй старейшина кивнул и прочитал свою часть текста, сопровождая чтение жестикуляцией. Через секунду эстафету принял третий, которые делал такие же жесты, но не синхронно с первыми двумя.
— Это колдовской круг, — сказал я Госпоже. Мы уже догнали на склоне самых медленных из нашей команды. — Быстро сматываемся. — Я сам сделал несколько жестов. — Если вы что-то задумали, ребята, то вы об этом пожалеете.
Троица колдунов повернулась к нам спинами. Вспышка оказалась такой яркой, что на мгновение ослепила меня. Когда ко мне вернулось зрение, я увидел еще одну многорукую морскую звезду из коричневато-серого дыма. Только не в небе, а как раз на том месте, где находились врата. Точнехонько там, где я спрятал захваченный летательный столб под «брошенной» палаткой.
— Я ведь предупреждал, — пробормотал я.
— Как ты догадался? — спросила Госпожа.
— Сам не знаю. Наверное, интуиция. Незамутненная интуиция.
— Они только что убили сами себя. — В ее голосе почти пробился намек на сочувствие. — Им никогда не остановить поток Теней, который хлынет через такую
Некоторые из Ворошков уже осознали величину все еще разворачивающейся перед их глазами катастрофы. Черные фигурки заметались, точно внезапно попавшие под свет тараканы. Летательные столбы взмывали один за другим, устремляясь на север с такой скоростью, что от балахонов летунов отрывались клочки черной ткани, планируя вниз темными осенними листьями.
Трое старейшин остались на месте, глядя на нас. Я стал гадать, что происходит сейчас в их головах. Почти наверняка не осмысление того факта, что катастрофа стала прямым следствием высокомерия Ворошков. Никто из них никогда не признавал, что допустил хоть маленький, но промах.
И еще я не сомневался, что все оставшееся им время будет потрачено на грандиозную склоку по сваливанию вины друг на друга. Человеческая натура за работой.
— О чем ты думаешь? — спросила Госпожа. До меня дошло, что я уже не иду, а стою, глядя на смотрящих на нас Ворошков.
— Просто заглядываю в себя, пытаясь понять, почему это уже не волнует меня так, как волновало бы много лет назад. И почему я теперь гораздо легче признаю боль, но трогает она меня уже намного меньше.
— Знаешь, что говорил о тебе Одноглазый? Ты слишком много думаешь. И он был прав. Теперь у тебя нет перед ним моральных обязательств. Так что давай вернемся в наш мир, отшлепаем нашу непослушную дочурку и приструним мою младшую сестричку. — Ее голос резко изменился. — Но я требую одного. До сих пор. Нарайяна Сингха. Я хочу его. Он мой.
Я поморщился. Бедный Нарайян.
— У меня еще осталось тут одно дело.
— Какое? — рявкнула она.
— Когда эта троица улетит, я должен вернуть приятелей Тобо.
Она что-то буркнула и пошла дальше. Ей еще предстояло позаботиться, чтобы вход на дорогу через равнину был заперт у нас за спиной и мы тоже не стали жертвами этого взрыва.
32. Страна Теней. Протектор всея Таглиоса
Столетия приключений среди людей, считавших ее затянувшееся доброе здоровье оскорблением, отточили инстинкты выживания Душелова до бритвенной остроты. Она ощутила изменение в мире задолго до того, как поняла, каким может это изменение быть — плохим, хорошим или нейтральным, — и еще намного раньше, чем она осмелилась даже гадать о его причине.
Сперва это было просто ощущение. Затем оно постепенно превратилось в давление тысяч взглядов. Но она ничего не могла обнаружить. Вороны тоже ничего не могли отыскать, если не считать случайных и непредсказуемых встреч с их добычей, двумя Обманниками. Но это были уже старые новости.
Душелов немедленно забросила охоту. Если понадобится, к Обманникам будет совсем нетрудно снова подобраться вплотную.
До самого заката она не узнала ничего больше, разве лишь то, что ее вороны стали чрезвычайно непоседливыми, все более нервными, все менее управляемыми и все более склонными пугаться Теней. А ясно объяснить причину своей тревоги они не могли, потому что сами ее не понимали.