Соленый ветер
Шрифт:
Я пожала плечами. Еще неясно, кто представляет для Китти большую опасность: самонадеянный солдат или его властный начальник.
– Ну, – продолжила Китти, – думаю, это мелочи. У Ланса столько положительных качеств.
Ага. Бравада. Интрижки с местными девушками. Самовлюбленность.
– Да, – признала я, – очень много.
– Анна, – немного смущенно начала Китти, – я не успела тебе рассказать. Тем вечером, на танцах, полковник Донехью…
Мы испуганно подняли взгляд, услышав громкий, настойчивый стук в дверь.
– Да, – ответила я, повернув ручку.
Снаружи
– Мэри, – сказала она, – в лазарете. Скорее.
Мы поспешили за Лиз по ступенькам, вышли из казармы и быстро пошли по тропинке. Лазарет находился недалеко, но мы ворвались туда, тяжело дыша.
Сестра Гильдебрандт склонилась над койкой Мэри вместе с доктором Ливингстоном, врачом среднего возраста, с редеющей шевелюрой и в очках. Мэри была неестественно бледна. Глаза закрыты, но, судя по неглубокому покачиванию груди, она все еще дышала.
– Господи, – прошептала я, – что с ней?
Доктор взял шприц и ввел Мэри в руку прозрачную жидкость. Она даже не вздрогнула, когда игла проткнула ей кожу.
– Одна из девушек нашла ее в комнате, – сказала сестра Гильдебрандт, – она лежала без сознания возле кровати. Она пробыла там минимум шестнадцать часов. Малярия. Должно быть, заразилась в первый же день.
– Малярия, – повторила я. Слово звучало экзотично, но болезнь была прямо здесь, перед нами, и пыталась забрать жизнь замечательной девушки, с которой мы только познакомились. Она приехала на острова с намерением начать свою жизнь сначала, а вовсе не умирать.
– У нее лихорадка, – сказал доктор Линвингстон, – боюсь, ослаблено сердце. Единственное, что нам остается – ждать.
Мои руки дрожали.
– Но она же справится, вытянет. Она должна вытянуть.
Доктор Ливингстон отвел взгляд.
Я подумала о Мэри, бедняжке Мэри. Высокая, даже слишком. Неровные зубы. Разбитое сердце. Жених бросил ее, она осталась одна. Нет, я не позволю ей умереть в одиночестве.
– Китти, ты не могла бы сбегать в казармы, принести мне очки и что-нибудь почитать? Хоть чертов «Военный вестник», что угодно.
Китти кивнула.
– Будем дежурить. Можно поставить койку с ней рядом? – спросила я у сестры Гильдебрандт.
Та согласно кивнула.
Китти вернулась с двумя журналами, тремя книгами – двумя от Лиз и одной от Стеллы – экземпляром «Военного вестника» и на всякий случай учебником медсестер.
– Отлично, – сказала я, изучая книгу с потрепанным корешком, – будем читать по очереди. Пока она не придет в себя, или…
Китти взяла меня за руку.
– Анна, ты не сможешь спасти ее, если она…
– Я не позволю ей умереть в одиночестве, – сказала я, смахивая слезу, – никто не заслуживает такой участи.
Китти внимательно посмотрела на меня.
Я положила книгу и взяла журнал «Вог» с фотографией Риты Хейворт на обложке. Перевернула первую страницу и начала читать рекламное объявление: «Почему бы не позаботиться о прекрасной фигуре к весне? Если вы хотите недорого одеваться
4
«Байл Бингс» – популярный медицинский препарат, обладающий слабительным эффектом.
Я читала четыре часа, каждую страницу, до последнего слова, пока не потемнело в глазах. После меня за дело взялась Китти. Когда солнце село, она включила маленькую лампу на столике возле койки и вновь передала мне эстафету. Ее голос охрип.
Мы прочли почти все, когда окна лазарета осветили первые утренние лучи, и ресницы Мэри задрожали.
Она медленно подняла веки, потом опустила снова, и мы с волнением замерли на несколько минут, пока она не пошевелила рукой, потом ногами, потом снова заморгала, открыла глаза и посмотрела на меня.
– Где я? – слабым голосом спросила Мэри.
– В лазарете, – ответила я, заправляя ей за ухо прядь соломенных волос. – Милая, тебя подкосила малярия, – продолжила я, сдерживая слезы, – но теперь все будет в порядке.
Мэри оглянулась вокруг, посмотрела на Китти, потом вновь на меня.
– Мне снился такой странный сон. Я пыталась идти к яркому свету и постоянно слышала голос. Он звал меня обратно.
– Ты повернула обратно?
– Я не хотела. Я хотела идти дальше, но с каждым шагом голос все сильнее манил меня.
– Ну и хорошо, – сказала я и поднесла к ее губам стакан воды, а потом спрятала холодные руки под одеяло. – Дорогая, у нас полно времени, чтобы об этом поговорить, но сейчас тебе нужно отдохнуть.
Наша забота о Мэри не воодушевила сестру Гильдебрандт на похвалу за профессиональное мастерство, но она освободила нас от работы на день, и мы с радостью воспользовались возможностью отдохнуть.
Я проспала до полудня и проснулась от того, что в столовой звонили на ланч. Желудок урчал от голода, но утомление пересиливало: вылезать из кровати совсем не хотелось.
– Китти? – позвала я. – Ты проснулась?
Я повернула тяжелую голову, ожидая увидеть, что она крепко спит, но вместо этого обнаружила аккуратно натянутое покрывало и две взбитые подушки в изголовье.
Где она? Я села, потянулась и заметила на туалетном столике записку:
«Анна,
Не хотела тебя будить. Я ушла в 10 кататься на лодке с Лансом. Вернусь ближе к вечеру.
С любовью,
Китти».
Кататься на лодке с Лансом. Разумеется, это совершенно нормально, но мне стало как-то не по себе. Нам дали выходной всего несколько часов назад, когда же она успела договориться с Лансом? Я вспомнила про бунгало и поняла, что нашу маленькую спальню уже переполняли секреты.