Соленый ветер
Шрифт:
Прозвучал еще один звонок на ланч – второй и последний. Если быстро одеться и побежать, еще можно успеть. Но я увидела на тумбочке блестящее красное яблоко и придумала кое-что получше.
Я повесила за плечо рюкзак, положив туда яблоко, хлеб, который Китти принесла из столовой, и наполненную водой флягу, проскользнула мимо входа в лазарет и на секунду заглянула в открытое окно – там работали Стелла, Лиз и несколько других девушек. Судя по их виду, им было скучно. Несколько человек
Я ожидала совсем иной военной жизни, но впереди нас ждали перемены. По слухам, полковник Донехью планировал крупную операцию. Я гадала, как это повлияет на нашу работу и нашу жизнь.
Я пошла по тропинке, ведущей к пляжу. Уэстри говорил, бунгало всего в полумиле от базы. Я надеялась, что так оно и есть.
Я шла быстро, несколько раз оглянулась. Что обо мне подумают, если увидят, как я улизнула с базы, да еще одна? Это было совсем не похоже на Анну Келлоуэй.
Сразу за поворотом посреди чащи показалась соломенная крыша бунгало. Подойдя ближе, я услышала звук пилы.
Мое сердце заколотилось. Уэстри здесь.
– Привет, – поздоровалась я, чинно постучавшись в то место, где когда-то болталась дверь. – Есть кто-нибудь дома?
Уэстри поднял глаза, стер с лица пот и стряхнул с рук пыль от пилы.
– О, привет, – отозвался он. – Ты реальность или мираж? Я провел здесь все утро без воды и теперь не знаю: у меня галлюцинации или в дверях действительно стоит красивая девушка. Пожалуйста, скажи, что второе.
– Не галлюцинации, – с улыбкой сообщила я, доставая из рюкзака флягу. – Вот, попей.
Уэстри сделал долгий глоток, шумно выдохнул и протянул мне флягу.
– Я почти привел дверь в порядок. Она не входила в раму. Должно быть, покоробилась из-за влажности. Пришлось отпилить дюйм с этой стороны. Видишь? Я раздобыл на продовольственном складе старые петли. – Он с гордостью, словно дорогое сокровище, продемонстрировал мне старые железные петли. – В нашем бунгало должна быть хорошая, надежная дверь.
Я просияла. Мне понравилось, что он говорил о бунгало, что оно наше. Потом достала из сумки коробку чистящего порошка и старые тряпки.
– Приберусь тут как следует.
– Рад, что ты смогла присоединиться к работам, – сказал Уэстри, снова взявшись за пилу.
К трем часам пол сиял такой чистотой, что с него можно было есть, а Уэстри поставил дверь на место.
– Чуть не забыл! – воскликнул он и достал из сумки медную дверную ручку. – Минутку, сейчас поставлю.
Я наблюдала, как Уэстри устанавливает круглую ручку, осторожно вкручивая винты. Потом он достал маленький блестящий предмет.
– Наш ключ. Надо только придумать, куда его
Я осмотрела пустые оконные проемы.
– Но любой сможет забраться внутрь через окно.
– Конечно. Но скоро мы вставим стекла. В любом доме должен быть исправный замок. Главный вопрос – куда спрятать ключ.
Мы вышли из хижины и оглядели входную ступеньку.
– Может, там? – предложила я, указывая на песок. – Можем закопать.
Уэстри покачал головой:
– Там будут искать в первую очередь. Это как коврик у двери – каждый вор знает.
Он запнулся, словно ему в голову пришла потрясающая идея.
– Погоди-ка, – продолжил он, бросился в бунгало и вернулся, достав из сумки книгу, – используем вот что.
– Книгу?
– Да, – ответил он, вытаскивая ленту, прикрепленную к корешку. Обычно она служила в качестве закладки, но у Уэстри были другие планы. Он надежно примотал ленту к ключу и спрятал его между страниц.
– Вот, – объявил Уэстри, – наш тайник.
Волны с шумом бились о берег.
– Наступает прилив. Пойдем, посмотрим?
– Мне, наверное, уже пора, – засомневалась я. Я не оставила Китти записки и беспокоилась, что она будет волноваться.
– Да ладно. Задержишься всего на несколько минут.
– Хорошо, – сдалась я, – только недолго.
– Вон, – указал он на выброшенный волнами кусок дерева, – наша жердочка.
Уэстри взял найденную в бунгало бутылку вина, достал из рюкзака жестяную кружку и сел рядом со мной на песок. Мы положили головы на гладкую, отполированную песком древесину.
– Тост! – провозгласил Уэстри, наливая старинное вино в кружку. – За хозяйку нашего бунгало, пьем столетнее вино!
Он протянул мне кружку, и я сделала осторожный глоток, невольно скривив лицо.
Вдалеке пела птица, а мы сидели рядом, зачарованные волнами.
– Я про тебя ничего не знаю, – внезапно сказала я.
– А я – про тебя, – парировал он.
– Ты первый.
Уэстри кивнул:
– Я родился в Огайо, но мы прожили там недолго. Мама умерла от скарлатины, и мы с отцом уехали на запад, в Сан-Франциско. Он был инженером, работал на железной дороге. Я мотался с ним, менял школы каждый месяц.
– Не самое правильное образование, – заметила я.
Уэстри пожал плечами.
– Получше, чем у многих. Я посмотрел страну. Знаю железные дороги.
– И что теперь? Ты говорил, что, когда все кончится, хочешь вернуться сюда, на остров, но наверняка у тебя есть другие стремления и планы?
Я посмотрела в глаза Уэстри – они сияли и были полны оптимизма.
– Я еще не знаю, – уклончиво ответил он. – Может, продолжу учиться, стану инженером, как папа. А может, поеду во Францию, буду брать уроки живописи, как великие импрессионисты. А может, просто останусь здесь. – Он мотнул головой в сторону бунгало.