Солги обо мне. Том второй
Шрифт:
— Что там? Запись расчлененки?
Мое желание шутить отмирает под ее хмурым взглядом.
Следующие минут десять она рассказывает про Сергея, подставные фонды, кипрские счета. Сухо, по фактам, изредка останавливаясь, чтобы сковырнуть в памяти какую-то важную упущенную деталь. Я просто слушаю и борюсь с желание послать все к черту и спросить, как теперь… мы? А когда это желание становится абсолютно невыносимым, мой лежащий на столе телефон «включается» входящим сообщением от Валерии.
Я, как любой нормальный человек, которому нечего скрывать, всегда кладу телефон экраном вверх, так что во время входящего
— Все хорошо?
– сразу спрашиваю я, потому что в это время должен быть в офисе. За годы совместной жизни Лера уже наизусть выучила, что в офисе у меня бывает всякое и я, сгоряча, могу ответить раздраженно без всякого умысла, а просто потому, что ее звонок пришелся на очередной разнос подопечных. Так что без острого повода она бы точно не стала звонить.
— Мама попала в аварию, - дрожащим от слез голосом отвечает жена, и я делаю глубокий беззвучный вдох.
Кажется, я скоро начну понимать все без исключения злые шутки про тёщу.
— Она в порядке?
– Поворачиваю голову в сторону Веры и снова мысленно проклинаю все на свете, потому что она уже встала и торопливо прячет вещи в сумку. Еще минута - и исчезнет, а ведь мы даже не договорились о том, когда увидимся в следующий раз.
Блядь, я думаю о другой женщине даже сейчас, пока жду ответ от жены, не стала ли она наполовину сиротой. Правду говорят, что человека можно отмыть от дерьма, но внутри он все равно будет заполнен им по самое горлышко.
— Ничего не знаю. Ее повезли в больницу по скорой.
– Голос Валерии срывается, и она начинает плакать.
– Максим, пожалуйста… Я знаю, что ты занят и не любишь, когда я тебя отвлекаю, но мне…
— Я сейчас за тобой заеду, - перебиваю ее затянутый поток попыток попросить о помощи.
Это моя жена.
Когда мы договаривались о наших отношениях, я не обещал ее любить и не клялся превратить ее жизнь в сказку. Но я взял на себя обязательства заботиться о ней и сегодня как раз тот случай, когда я должен выполнить свои обязательства.
Прячу телефон, подхожу к столу, хотя Вера уже сложилась и успела отойти на несколько шагов. Мы стоит друг напротив друга, можем протянуть руки, но это ощущается как долбаная непроходимая пропасть, которую невозможно перелететь даже на волшебном драконе.
— Извини, что отвлекла от семьи.
– Планетка виновато заправляет прядь за ухо, пряча взгляд в пол.
Хорошо, что мне хватает ума не брякнуть про сломанную тёщу - это был бы уже совсем зашквар. Почему я раньше не вел себя как придурок и не лез за словом в карман?
— Я скажу парням, чтобы выжали максимум, - говорю вместо этого и на всякий случай проверяю карман джинсов, в который сунул флешку.
– Когда увидимся в следующий раз?
«Скажи ей, блядь, про слежку Олега - она имеет право знать, прежде чем отвечать на этот вопрос!» - требует внутренний голос, но правда в том, что я знаю, каким в таком случае будет ее ответ. А я не готов снова потерять ее.
У Веры растерянное лицо, как будто я спросил что-то из квантовой физики.
— Я не уверена,
– Может быть…
— Через неделю?
– опережаю ее. Будь моя воля - я бы назначил встречу на завтра, или на сегодняшний вечер, или через минуту, сразу после того, как она выйдет в эту дверь. Но мозгами понимаю, что раньше она просто не согласиться - для нее это будет слишком опасно.
— Этого времени будет достаточно?
– с сомнением переспрашивает Планетка.
Мне как барану нужна целая минута, чтобы сообразить, о каком «достаточно» идет речь.
Конечно же, она имеет виду флешку. Если все так, как рассказала Вера - а в этом у меня нет повода сомневаться - то понадобиться время, чтобы нарыть связи и ниточки. Нужно будет подключить те свои связи, которые я держу на самый редкий случай. И еще перелопатить Сергея - вот уж в чьей биографии Олег точно не мог спокойно хозяйничать и подтирать следы. Значит, самое «вкусное» именно там. Конечно, в идеале надо бы выйти лично на Сергея, но кто там знает, что у него в башке? Мне оба этих закадычных дружка Олега всегда казались скользкими типами. Видимо, чуйка не зря подсказывала не трепать при них языком.
— Я справлюсь раньше, - возвращаюсь к Вериному вопросу.
— Тогда, через неделю, - соглашается она, хотя до сих пор выглядит так, будто подписывается на рискованную авантюру.
– Но не здесь.
— В балетной студии?
– предлагаю следом.
Там мы, по крайней мере, точно сможем увидеться наедине, без посторонних зрителей.
Там она будет в своей стихии. Может быть, не такая холодная и отстраненная.
— Хорошо, - соглашается она.
– Я буду там вечером с семи до девяти.
— Я приеду в половине восьмого.
— Лучше к восьми, - подумав, переиначивает Планетка и еле заметно улыбается, когда я издаю разочарованный вздох.
— Вот блядство, - хмыкаю с самым извиняющимся видом, - я не собирался издавать это вслух.
Она бросает взгляд на часы, поджимает нижнюю губу и, проронив что-то извиняющееся на прощанье, выбегает в дверь. Я иду к окну, становлюсь в тень жалюзи и наблюдаю за тем, как Планетка садиться на заднее сиденье припаркованного рядом авто. Даже это она делает изящно - сначала садиться, потом поднимает в салон тонкие ноги.
А ведь я даже забыл, что она перенесла и какую боль испытывала буквально от каждого шага.
Как такое вообще возможно - знать и абсолютно не узнавать одного и того же человека?
Глава шестьдесят четвертая: Венера
Глава шестьдесят четвертая: Венера
У меня так сильно бьется сердце, что всю дорогу, пока водитель везет меня в клинику Абрамова, я то и дело прислушиваюсь, опасаясь, что грохот в моей груди слышно на всю машину. Кажется, еще немного - и мои ребра не выдержат этого боя внутри и просто лопнут, выпуская наружу все чувства, которые восстали внутри меня, как зомби. Ужасное сравнение для единственного тепла, которое во мне каким-то чудом выжило, но именно так я себя и чувствую - как будто все то, что я долго и глубоко закапывала, усердно притаптывала и покрывала сверху асфальтом, вдруг взяло и восстало без возможности запихать это обратно.