Солги обо мне. Том второй
Шрифт:
Как по щелчку, вскакиваю из кресла, подлетаю к ней и, щедро замахнувшись из-за головы, наношу первый удар. Особо не целюсь. Бью просто по ней, поперек, через плечи и грудь.
Громкий щелчок «припечатанной» ремнем кожи разливается по моим слуховым каналам как сладкая музыка.
— Макс?!
– Я едва узнаю в этом скрежете собственный голос.
– До сих пор не можешь выкинуть его из головы?!
Бью еще раз - и только после этого Виктория как будто просыпается и начинает истошно визжать, хаотично махать руками и пытаться прикрыться подушкой.
Сука!
Все они суки, потому что бегают за ним, словно
— Прекрати!
– орет Виктория, когда я заношу руку для следующего удара.
– Я не думаю! Я просто…
Ухмыляюсь, слизывая проступившую на губах слюну. Вот что делает пара крепких «затрещин» - уверен, никогда в жизни мартышка не была более трезвой, чем сейчас.
— Я встретила его! Просто случайно встретила!
– Мартышка отползает дальше и дальше и, наконец, с громким шлепком заваливается с края кровати.
Я опускаю руку.
Позволяю своему мозгу сконцентрироваться на ее словах.
Она встретила Сабурова.
— Когда?
– Я снова полностью владею своим голосом.
– Где и когда ты его встретила, Виктория?
Она называет место, называет дату и даже время. Плевать, по какой причине так трепетно хранит в своей голове всю эту информацию. Пусть течет на него сколько угодно - мне плевать. Главное, что сейчас ее слабость мне на руку.
Я хорошо знаю тот район.
Там много новостроек, много отличных ЖК, и там даже живут несколько моих партнеров по бизнесу. Не самых «толстых», но уверенных и постоянных, которых я держу на случай очередного глобального финансового пиздеца.
Но вот что там делал Сабуров?
Мне нужно знать больше деталей.
И пока Виктория тряпкой валяется на полу, мне из нее не вытащить ничего членораздельного. Поэтому придется наступить на горло своей брезгливости.
Подхожу к ней и, когда идиотка снова начинает визжать, показываю, что кладу ремень на кровать и не собираюсь больше пускать его в дело. Беру ее на руки, иду в ванну и укладываю прямо в пустую мраморную чашу. Она пытается отбиваться, видимо думая, что вместо порки я решил ее утопить. До конца откручиваю вентиль горячей воды и регулирую ее температуру до комфортно теплой. Все это время удерживаю мартышку в ванной, чтобы она, наконец, успокоилась и перестала изображать Жанну д’Арк н костре. Хотя что-то мне подсказывает, что Орлеанская дева не была такой истеричкой даже перед лицом неминуемой смерти.
Только когда вода покрывает тело Виктории примерно до уровня согнутых коленей, она прекращает биться в конвульсиях.
— Вот видишь, - ласково улыбаюсь я, глядя на нее сверху вниз. Определенно этот набухший от притока крови ярко-розовый стежек от ремня делает верхнюю часть ее тела более… интересной. Раньше там были только тощие сиськи какой-то ужасной формы, а теперь есть хотя бы что-то живое.
– Так ведь лучше?
Она сначала долго таращит на меня испуганные глаза, а потом неуверенно кивает.
— Нужно добавить пены, - нашептываю себе под нос, придавая голосу нотки успокаивающей колыбельной. Вливаю в воду сразу половину банки, которую нахожу на соседней полке, засучиваю рукава рубашки и какое-то время просто разгоняю в разные стороны поднимающиеся над струйкой воды белые пушистые белые облака.
– Мне так жаль, Виктория.
Провожу пальцем по полоске следа от ремня - снизу вверх, от солнечного сплетения до шеи и линии челюсти. Здесь
— Я был очень огорчен, - продолжаю «вливать» ей в уши именно то, что она должна вынести из сегодняшней порки.
– Помнишь, я просил тебя больше не пить и не курить? Помнишь?
После моей настойчивой попытки вытребовать ответ, Виктория утвердительно кивает.
— Я очень не люблю, когда мои справедливые просьбы игнорируют.
– Беру паузу, чтобы изобразить глубокую обеспокоенность.
– Потому что дрянь, которой ты себя пичкаешь, пагубно сказывается на твоем здоровье. Мне было бы крайне горько узнать, что у тебя случился цирроз печени или рак легких. А ведь именно это ты, по совершенно непонятной мне причине, пытаешься с собой сделать. Разве я мало даю тебе, Виктория? Разве не исполняю все твои желания? Разве эта квартира, которую ты сама выбрала и за которую я исправно плачу, все твои дорогие наряды, украшения, салоны красоты и рестораны… не заставляют тебя чувствовать себя окруженной моей заботой и вниманием?
— Я просто… - Она снова икает, но на этот раз в ней уже на порядок меньше алкогольного угара, поэтому лицо заливает багряная краска стыда.
– Мне бывает одиноко, потому что ты… так редко меня навещаешь.
— Может быть, потому что каждый раз, когда у меня появляется стремление провести с тобой время, вместо симпатичной ухоженной женщины я нахожу какое-то пьяное дурнопахнущее тело?
Мартышка зачерпывает пригоршню воды и ополаскивает лицо. Остатки косметики стекают по ее щекам до самого подбородка. Она выглядит максимально безобразно, так что приходиться прилагать все усилия, чтобы продолжать улыбаться, глядя ей в глаза.
— Пожалуйста, - мой голос звучит мягко, но настойчиво, - не заставляй меня больше огорчаться. Я становлюсь несдержанным и делаю вещи, которые мне абсолютно несвойственны. Ты же понимаешь, что я не хотел причинять тебе боль?
Снова черчу дорожку вдоль линии следа от ремня, и на этот раз Виктория больше не дергается и не пытается отодвинуться.
— Приведи себя в порядок, - бросаю взгляд на часы, - у тебя есть двадцать минут. А потом сделай мне кофе, и мы забудем этот маленький инцидент, хорошо?
Она часто и резво кивает, и я, наконец, с облегчением покидаю ванну. Возвращаюсь в свое кресло, усаживаюсь удобнее и закидываю ногу на ногу. В мобильном приложении своего банка скидываю на карту Виктории приличную сумму. Будем считать это пряником. Заодно и посмотрим, сможет ли мартышка включить хотя бы то небольшое вещество, которое отвечает за ее мыслительную деятельность, и понять, как себя нужно вести.
Потом захожу в карты, выбираю нужный район, изучаю его густонаселенность. Домов там действительно много: в основном новенькие высотки. Судя по данным риэлторов - жилье раскуплено наперед даже в тех домах, которые пока строятся. Видимо, все хотят красивый вид из окна на море. Прикидываю в уме, сколько там может быть жильцов. Выходит приличная цифра. Но где-то там, среди них, явно есть фамилия Сабуров. Теперь я в этом даже не сомневаюсь - куда-то же он должен был съехать из своей старой берлоги. А раз Виктория видела его у черта на рогах, значит, там и нужно искать.