Солги обо мне. Том второй
Шрифт:
И тело с готовностью реагирует на простое и естественное желание. Кажется, Венера тоже это чувствует, когда невольно… ладно, намеренно… приопускаю ее чуть ниже и трусь головкой члена о ее задницу. Планетка глубоко вздыхает и закидывает руку назад, обвивает мою шею, одновременно практически до предела задирая лицо вверх. И смотрит глаза в глаза, пристально, жадно, сквозь дрожащие ресницы.
— Ты хорошо двигаешься, - шепчет она. – Обещай, что, когда я перестану быть такой ужасно неуклюжей, ты будешь чаще со мной танцевать.
—
Мне нравится эта неторопливость, нравится, как по телу разливаются волны возбуждения, нравится чувствовать, как Венера вертеться в моих руках, как закусывает губу. Нравится бесконечно глубокий взгляд уже распахнутых от возбуждения глаз.
Мне нужны ее губы. Просто чтобы, наконец, поставить точку в этой, блядь, какой-то бесконечной прелюдии.
Я впиваюсь в них, смакую, как что-то исключительное, эксклюзивное, только мое. А когда она начинается постанывать, отрываюсь, чтобы прихватить зубами тут и там. Это вообще не укус. Это что-то почти невесомое, легкое, едва ощутимое. Но Венера вздрагивает, ее дыхание, и без того неспокойное, сбивается еще сильнее.
Провожу языком по ее распахнутому рту, очерчиваю контур губ, слизываю ее вкус, а потом резко тараню ее рот. Глубоко, нагло, бессовестно. И обратно.
Планетка задыхается, отчаянно, как скалолаз, цепляется в мои плечи, и я чувствую, как ее ногти царапают кожу даже через ткань футболки.
Ох, блядь, кажется, это более чем громкий сигнал… ко всему.
Три шага к стене – вжимаю Венеру в нее спиной, распластываю, накрываю собственным телом. И снова мой язык между ее губами – глубже, дальше, пока не достану ее языка, пока они не станут одним целым, до немного болезненного столкновений зубами, до ее сначала удивленного, а потом - нетерпеливого стона.
Я жадно высасываю ее желание, пью ее возбуждение.
— Планетка, - выдыхаю, на мгновение отрываясь от ее тела, чтобы дать себе передышку, пока не разорвал ее прямо здесь.
– Бля, малыш…
Нужно сказать, что я просто хочу заняться с ней любовью. Чтобы не испугать, хоть она давно уже и не невинная девственница. Но какого хера? То, что я хочу с ней сделать, в концепцию «занятий любовью» не укладывается вообще никак.
— Хочу тебя трахнуть, малыш, - озвучиваю самую приличную из неприличных формулировок.
— Да, да… - торопливо отвечает она.
Перебирает руками по моей спине, задирает футболку. Помогаю ей стянуть ее с меня, попеременно убирая руки с круглой крепкой задницы.
Очень хорошо, что молния у ее комбинезона спереди – тяну за нее и расстегиваю до самого пояса. Планетка поводит плечами и потихоньку избавляется от этой части одежды. Почему-то кажется, что сейчас ее щеки горят румянцем. Она смущена, но при этом находит в себе силы побороть внутреннее желание прикрыться руками, хотя пару раз дергала или вверх.
И я целую
Ее обнаженная грудь касается моей кожи. И это новая волна возбуждения в мои вены, новая порция раскаленного желания в ответ на почти царапающие касания ее твердых сосков. И это невероятно круто. Это сносит башню. Потому что моя Планетка заведена до предела, моя Планетка хочет меня.
Мне даже на хрен не нужны ее слова, достаточно реакция ее тела.
Поднимаю Веру еще выше на руках. Так, чтобы аккуратная крепкая грудь оказалась на уровне лица. Обхватываю сосок губами и втягиваю в рот.
Венера громко стонет, цепляется мне в волосы, крепко сжимая пряди в маленьких кулачках.
Посасываю ее сосок, провожу по ореолу языком, а затем прихватываю зубами.
Она что-то невнятно кричит, бьется в моих руках. Но я несравнимо больше и сильнее, так что у нее никаких шансов.
— Сильнее, - выдыхает со стоном.
– Пожалуйста, еще…
Переключаюсь на другой сосок – и снова Планетка едва владеет своим телом. Прикусываю чуть сильнее, вслушиваясь в ее реакцию. Невероятно яркую и открытую реакцию. Ее вспыхнувшее либидо буквально врезается мне в ноздри - тонким и сладким запахом возбужденного женского тела.
Все мое тело натянуто и напряжено, как струна. Сколько я еще протяну от желания немедленно вставить в нее член? Вряд ли долго. Первый раз за миллион лет вообще ни хрена не контролирую.
— Хочу тебя… - сбивающимся голосом надо мной, - пожалуйста… Макс…
Отрываю ее от стены и несу в ближайшее кресло.
Кладу на спину, в один рывок стаскиваю комбинезон вниз по ногам и отшвыриваю куда-то на хрен с глаз. Маленькие простые трусики в горошек просто срываю.
Она мокрая.
Она вся настолько призывно и откровенно мокрая, что буквально течет по маленьким розовым складкам. Я силой запрещаю себе думать о том, как плотно она обхватит мой член. Вероятно, слишком большой для моей миниатюрной Планетки.
Я бы с удовольствием ее вылизал. Трахнул бы языком, пока не взорвалась бы и не улетела под самые небеса.
Ладно, сделаю это позже. В конце концов, ночь только начинается. И хрен там плавал, если сегодня мы завалимся спать раньше полуночи.
Даже не полностью стаскиваю домашние штаны, просто приспускаю их.
Жаркая, податливая, моя.
Чем глубже я вхожу, тем сильнее раскрываются ее глаза, тем сильнее приподнимается она на локтях.
Безумно мокрая. Безумно возбужденная.
Замираю, когда полностью заполняю ее собой.
Она обхватывает меня изнутри, сжимает, тянется еще ближе, насаживаясь так плотно, что я чувствую ее влажную плоть у своего паха.
Медленно вытягиваю член обратно, наслаждаюсь ее затуманенным взглядом и звериным рыком, когда она думает, что собираюсь выйти совсем. И снова жестко вперед, на всю длину.