Солги обо мне
Шрифт:
— Олеееег….
– плаксиво тянет Рита, - нашего… ребенка? Ты правда так сказал?
Вообще-то я лишь хотел подчеркнуть ее собственное отношение к беременности. Если, конечно, беременность вообще существует. Но ничего, совсем скоро все встанет на свои места. Главное сейчас выиграть время и избавить себя от необходимости выяснять отношения еще и с Никой.
— Какой срок?
– уточняю я, мысленно рисуя перед глазами календарь.
Последний раз мы трахались три недели назад. Потом Рита узнала, что я сделал Нике предложение, закатила скандал и выдвинула ультиматум в духе «Или она, или я!».
Естественно, я просто бросил Риту в блок и мысленно заварил дверь в эти отношения. Даже если секс с ней был довольно увлекательным, сделал это без сожаления, потому что жизнь научила сразу избавляться от неудобной обуви, ненадежных партнеров и тупых шлюх.
— Восемь недель, - отвечает Рита.
Хмм… Интонация у нее уверенная, сказала без заминки, явно не прикидывала на ходу, какой мог быть срок. Значит, либо заранее подготовилась и все просчитала (с ее умственными данными - очень сомнительно), либо действительно залетела.
Ладно, не суть. В любом случае, это ничего не меняет.
— Ты уже была у врача?
– стараюсь, чтобы мой голос звучал самую малость взволнованным.
— Еще нет, но собиралась в четверг.
— Дождись моего возвращения, - предлагаю я.
– Если уж мне суждено стать отцом, я хочу, чтобы мой ребенок и его мать находились под надёжным присмотром квалифицированных специалистов. Никаких государственных клиник, Рита. Я на этом настаиваю.
Она снова всхлипывает, а я снова морщусь от четкого ощущения фальши. Могу поспорить, если бы мне взбрело в голову поговорить с ней по видеосвязи, потаскухе было бы не так просто корчить разбитое сердце. Но, как говорится, наслаждайся, воробей, это твой последний полет.
— Я так боялась, что ты… что мы… ты…
— Если у тебя токсикоз, тебе лучше лежать дома, - перебиваю ее скучную драму, - пить больше жидкости и не рисковать жизнью ребенка.
— Олееееег, ты такой… - Снова громко шмыгает носом.
– Ты правда будешь со мной?
Так и подмывает спросить, из каких именно моих слов она сделала такие тупорылые выводы, но время для отрезвляющей правды еще не наступило, значит, нужно корчить «счастливца».
— Конечно, я буду с тобой, - ссу ей в уши.
– Все немного осложнилось, ты же понимаешь, но я не могу выбирать между моим ребенком и моим личным комфортом.
— И ты бросишь Веру? Когда ты ей скажешь?
– В ее голосе снова истерика, и я понимаю, что разговор пора сворачивать.
— Ты правда хочешь поговорить об этом сейчас?
– отвечаю вопросом на вопрос.
– Не хочешь дождаться моего возвращения и услышать все, что я хочу сказать глаза в глаза?
— Мне просто очень больно, что я здесь, с твоим ребенком, а ты там развлекаешь свою идиотку!
Я беру стоящий рядом стакан с соком.
Медленно сжимаю его в ладони, пока стекло не идет трещинами и не лопается с тихим хрустом. Осколки врезаются в кожу, но я почти не чувствую боли, потому что ее гасит злость. То, что нужно.
— Олег? Что там у тебя?!
— Случайно уронил стакан, - отвечаю уже максимально сухо и жестко. Пусть примет этот отрезвляющий душ и хорошенько
– Все, не могу пока говорить. Я возвращаюсь в конце недели, будь умницей и береги ребенка.
Что она там тараторит в ответ - вообще не интересно.
Просто выключаю телефон и сожалею только о том, что нельзя сразу же запихнуть ее номер в блок. Вряд ли твари хватит мозгов прислушаться к моей просьбе не ебать мне отпуск и просто подождать, а если она не сможет названивать и написывать мне, значит, попытается писать и звонить Нике.
Я встаю, стряхиваю с ладони кровь, промокаю рану салфеткой.
Переступаю через осколки на полу и возвращаюсь в спальню. Ника, свернувшись калачиком, спит под толстым покрывалом. Здесь жарко, но она все равно все время мерзнет и иногда будит меня, случайно притрагиваясь во сне пятками - они у нее всегда холодные.
Беру ключ-карту от номера, выхожу и спускаюсь вниз.
На ресепшене всегда есть кто-то из работников, а если я ничего не путаю - сегодня дежурит та симпатичная мулатка, которая накануне очень недвусмысленно мне улыбалась. И ее вообще не парило, что я здесь с женой и у нас медовый месяц. Девка была не прочь потрахаться без разной романтической чуши, и это именно то, что мне сейчас нужно. Чтобы снять стресс.
За стойкой ресепшена их как раз двое.
Темненькая сразу замечает кровь на моей руке и бросается на помощь. Быстро находит аптечку, пытается усадить меня в кресло, но я недвусмысленно даю понять, что не хотел бы превращать свою маленькую неприятность в народное достояние, намекая на парочку скучающих в холле постояльцев. Кому-то реально нечего делать, как в первом часу ночи сидеть в общем зале и листать подборку газет.
Девушка сразу соображает, что к чему, отводит меня в маленькую комнатку в дальней части зала и даже не моргает, когда я, заходя последним, закрываю дверь на защелку.
— Ваша рука?
– говорит по-английски.
И я, тоже по-английски, говорю, что хочу ее трахнуть и мне просто нужен был повод.
Ее длинные темные ресницы дрожат, руки тянутся к пуговицам на белоснежной форменной блузке. Наверное, у них здесь в правилах прописано удовлетворять все потребности клиента, и персонал они подбирают соответствующий.
Я прижимаю ее к стене, хватаю за пучок волос на затылке и с силой надавливаю вниз, вынуждая встать на колени.
— Хорошая девочка….
– Прикрываю глаза, когда она умело обхватывает губами мой член.
В комнату возвращаюсь только через час, не чувствуя ровным счетом ничего, кроме приятной усталости и опустошенности.
Глава сорок девятая: Венера
Глава сорок девятая: Венера
Сразу после посадки самолета мы с Олегом прямиком из аэропорта едем в нашу новую квартиру. Я чувствую себя настолько уставшей после этого «отдыха», что даже не сразу замечаю изменения, которые встречают нас сразу за порогом.
Понятное дело, мастера работали все эти две недели, пока мы исследовали Монте-Карло и на всю катушку проводили медовый месяц, но я даже представить не могла, что по возвращению нас будет ждать уже абсолютно обустроенное жилье.