Солги обо мне
Шрифт:
Но, может, и это тоже - просто плод моего воображения?
Глава двадцатая: Меркурий
Глава двадцатая: Меркурий
Я медленно иду вдоль стеллажей со всякой едой и почти на полном автомате заполняю продуктовую тележку. Не особенно разбираюсь, что там. Но в основном полуфабрикаты. В гробу я видел это правильное питание. С моей профессией если еще и с ПП заморачиваться – совсем кукухой поедешь. В отпуске надо делать то, что максимально расслабит психику. В моем случае это секс, сон и еда. По большому счету по хрену какая, я ни разу не гурман и не ценитель тонких
Вообще, конечно, прямо сейчас я должен вплотную заниматься первым пунктом расслабления в своем списке - вызвонить и жарить какую-то подходящую бабу. Холодильник и так не пустой, в нем есть и фрукты, и шампанское с вином для создания подходящей атмосферы. Вроде даже свечи эти ебучие ароматические где-то валяются. Меня от всех этих реверансов иногда прям тошнит, но некоторым не усраться - но чтобы сначала было красиво, даже если точно знают, что приезжают чисто потрахаться.
Но… я брожу по торговому центру и закупаюсь, кажется, на целый год вперед.
Проблема в другом.
Человек привыкает ко всему, даже к самым ужасным условиям. Мне грех жаловаться. Я всего лишь выполняю свою работу – жесткую, грязную, необходимую. И к ней тоже привыкаешь. Привыкаешь к опасности, к почти невыносимым погодным условиям, к недостатку сна, еды, банальных удобств. Привыкаешь видеть смерть. И свои пацанов, и тех, чьи рожи видишь в прицел. Черствеешь, засыхаешь, учишься посылать на хуй и грязь под ногтями, и противно зудящие солнечные ожоги, раздолбанные ступни и прочие «радости» военной жизни.
Но пару дней назад меня перемкнуло. Так жестко, как никогда раньше, даже в первые военные вылазки, когда нас бросили, сука, в какие-то джунгли, в самую мясорубку и трех пацанов, таких же необстрелянных, как я, тупо замочили еще до того, как они попытались понять, где мы и кто нас мочит.
В этот раз мне «прилетело». Та граната должна была разорваться прямо у меня под ногами. Но почему-то не разорвалась. И я даже вспомнил о ней не сразу, а уже потом, сидя во временной палатке, когда все закончилось. Вспоминал, как она застряла в песке и торчала запалом наружу, как какой-то сраный поплавок. А я думал - да взорвешься ты блять или нет? Думал об этом почти спокойно, спинным мозгом понимая, что даже если отпрыгну - все равно приму на себя смертельную «дозу» осколков». Многолетняя выучка и концентрация на время могут лишить любых чувств и эмоций - просто смотришь и прикидываешь, что случилось и что могло не сработать. В те моменты, когда и собственная, и чужие жизни зависят от долей секунд, отвлекаться на сомнения и страхи нельзя. Работаешь на инстинктах, на рефлексах, отточенных многолетними тренировками и на мышечной памяти.
А сейчас, «в тылу», задуматься и отвлечься можно. Хотя, не уверен, что нужно.
По-хорошему, мне бы сходить к мозгоправу - многие мужики практикуют, даже самые отъявленные циники и скептики. Говорят, помогает чего-то там переработать, вывести из башки интоксикацию войны. Возможно, и мне пора? Или сомнения начали появляться потому что у меня началось профессиональное
И меня вот тоже перемкнуло. Перемкнуло взять телефон и битый час сидеть тупо таращиться в черный экран. Идиотизм, бля. Я сам дважды послал ее на хер, наговорил кучу гадостей. Наговорил по делу, исключительно чтобы знала на будущее: мир не вымощен волшебным желтым кирпичом и без ума приезжать на ночь глядя на хату к незнакомому мужику – с большой вероятностью найти такие приключения, от которых потом за всю жизнь не отмоешься. И ладно еще, если останешься жива.
Но я все равно думал именно о ней.
О мелкой принцесске с книжкой в руках. У меня такая же есть, стоит на полке в гостиной. Никак не соберусь прочитать, хотя гонялся за ней несколько месяцев. А мелкая веснушчатая присоска наверняка уже прочитала. Что, интересно, она думает обо всех этих кровавых космодесантниках без страх и упрека? О суровых мужиках в форме, которые делают свое дело и не распускают сопли? Что бы сказала, если бы узнала, что я - один из них, только живой, настоящий и прямо здесь? Что над моей головой тоже часто свистят пули, что меня и моих мужиков накрывает артой, так, что зубы сводит.
Переживала бы?
Ждала бы?
Встречала бы в аэропорту в любое время дня и ночи?
Почему-то на все вопросы возникал единственный вариант ответа: да.
Несуразная, глупая, наивная, далеко не красавица, но почему в той проклятой палатке я думал именно о ней.
А может не такая уж и глупая? Хорошо, что хватило ума тогда не звонить. Хорошо, что и не смог бы этого сделать. Думал, пройдет несколько дней, вернусь домой – и все наладится само собой. В башке просветлеет, выключится адреналин и все будет заебись. Как обычно.
Но в этот раз почему-то не наладилось.
До сих пор сидит в башке торчит.
А ведь я даже потрахаться с ней не хочу. Не хочу растить общих детей, кошку и собаку. Я хочу просто… поговорить? Или, что вообще пиздец, посадить напротив и слушать ее трескотню. Послушать о ее жизни - об обычной жизни обычной девчонки. О ее желаниях, проблемах, мечтах и планах. Потому что у меня самого всего этого нет. Я тупо плыву по течению, а между заданиями впадаю в кому и функционирую на одних инстинктах: пожрать, потрахаться, поспать.
Эй, Макс, а какие у тебя планы?
О чем ты мечтаешь?
Если бы она спросила, я бы не смог ответить.
Раньше, несколько лет назад, было все – и мечты, и планы, и проблемы. Охренеть какие проблемы, вроде, гремящей подвески у тачки или не вовремя начавшихся критических дней у той, с кем собирался буду строить будущее. Было все – шутки и смех, ссоры и раздражение. Все как у всех. А потом ничего не стало.
И меня не стало.
Вот, спрашивается, какого хера?
Что-то в моей голове на этот раз сломалось очень крепко.