Солнце Бессонных
Шрифт:
– Который из двух?
Калеб улыбнулся легкой, строптивой улыбкой, от которой мое сердце стало учащенно биться. По самодовольному блеску в его глазах я поняла, что он услышал это.
Я уже давно так не готовилась к какому-то событию. Самюель помогла мне одеться, накраситься и накрутить волосы. Раньше я всегда старалась выпрямлять локоны, вьющиеся от природы, сегодня же, когда увидела, как мне идет, поняла, что Самюель была права. Мне очень шли кудри.
Оценивающий взгляд Калеба, скользнувший по мне, когда я спустилась вниз,
Погрузившись в поцелуй более требовательно, чем за последние дни, я даже не услышала звонка в дверь. Калеб мягко отстранился, и его постоянного смешка не последовало, когда я неосознанно потянулась к нему.
– Открывай, именинница, мне нужно домой переодеться.
Я, так ничего не поняв, кивнула и побрела к двери. Оглянувшись, я увидела, что Калеб исчез. Когда я открыла дверь, на меня обрушилась гора подарков и поздравлений, стало не до скуки. Калеб появился у нас самым последним, как и подобает простому другу. Но он не простой друг!
Раньше дома у меня бывала только Бет и Ева, потому сначала я сделала маленькую экскурсию. Самюэль, соблазнительная и шикарная, блистала в своем шоколадно-медном платье, задрапированном спереди, словно у гречанки. Терцо не отставал от нее в черном костюме с красным галстуком. Они двое выглядели так, будто сошли с глянцевых странниц любимых журналов Оливье. Все мои подружки, первые красавицы школы, выглядели посредственно по сравнению с Самюель. Да и я тоже. Не время грустить, напомнила я себе, раз в пятый показывая где туалет.
– Ты сегодня замечательно выглядишь.
Комплименты ссыпались вполне искренне, и сомневаться не было смысла. С украшениями, подаренными Калебом и новой прической, я действительно смотрелась красиво, наравне со своими подругами. Что подтверждал не только обожающий взгляд Дрю, но и глаза Калеба, смотрящие на меня украдкой с мерцанием серебристых искорок. Мне все время приходилось подавлять дрожь в руках и коленях, когда он так на меня смотрел через весь стол.
Я облизнула пересохшие губы, мне казалось, он заполняет собой всю комнату. Словно и не было здесь гостей, а только мы одни.
Внезапно я заметила, что в своих руках он держит мой бокал, который отличался серебряной ленточкой, привязанной Терцо для смеха. Даже отсюда я видела то место, где осталась моя губная помада. Калеб сделал вид, что отпил от него, а на самом деле просто прикоснулся губами к следу.
Когда наши взгляды скрестились, я ощутила жар внутри себя. В этом было что-то необыкновенно чувственное - смотреть, как он прижимается губами к тому месту, где только что были мои губы.
Терцо развлекал молодежь не хуже шампанского, а когда появился Грем, я открыла для себя в нем талант актера. Когда смеяться было невмоготу, я скрылась на кухне, желая помочь Самюель с тортом. На самом деле мне срочно нужно было скрыть волнение от переглядывания с Калебом.
На кухне было
Не нужно было слов. Мы бросились друг к другу. И я, забыв о скромности и спокойствии, притянула голову Калеба к себе. Я тихо простонала, когда его язык проник в мой рот. Вот так и становятся извращенцами. Я, беременная на девятом месяце, отчаянно хотела его, своего любимого, и не было в моих мыслях ничего невинного. Только страсть.
Он тоже чувствовал это. С приглушенным рычанием Калеб снял мои руки со своей шеи и отступил назад.
Скрип двери привлек наше разгоряченное внимание. Слишком быстро, чтобы его остановить, за дверью мелькнула голова Дрю.
Я едва сдержала крик тревоги и отчаяния, и когда мои онемевшие губы зашевелились, вырвался только шепот.
– Дрю...
И в этом слове было все: жалость, сожаление, соболезнования и даже гнев.
Калеб резко рванулся к двери и закрыл ее, я к тому времени тревожно сжимала и разжимала пальцы. Что будет? Дрю не будет молчать о том, что видел. Он обязательно обидится, я ведь всегда говорила ему, что Калеб не нравится мне.
– Он точно все расскажет Оливье. Он думает, что влюблен в меня, - в отчаянии простонала я. Но когда повернулась к Калебу, то поняла, что он вовсе не расстроен.
– Рано или поздно все равно все должны были узнать.
– В моем положении, лучше поздно. Снова пойдут сплетни.
Даже и не стоило напоминать ему теперь о своей беременности.
Неожиданно лицо Калеба скривилось, но он тут же стал собранным и замкнутым.
– Пойдем туда, пока он ничего не натворил.
Я потянула Калеба за собой, он же остался на месте.
– Уже поздно.
Холодные слова, как стеклянные бусы, упали на мое сознание со звоном и дребезгом. Пришло время, когда я просто не смогла сделать ни шага.
Неправда. Все неправда. Дрю не мог! Или мог?
– Вот теперь идем.
Постояв несколько минут без действий, Калеб подхватил мою руку и почти силком потащил в гостиную. Я понимала, если сейчас туда войду, случится что-то плохое. Хотя, если все уже знают, что может быть хуже? Злость других, - подсказал тоненький, вредный голосок.
Когда мы вошли в гостиную, там стояла тишина.
– Это правда?!
Сразу же несколько голосов обрушились на нас со стороны стола. Оглядев нервные, выжидающие лица, я поняла, что Дрю все рассказал. Его злобный и ехидный взгляд неожиданно придал мне сил. Да кто они такие, чтобы осуждать меня? Делаю, что хочу и люблю того, кого хочу. Кто из них смеет меня судить?!
Я почувствовала злость, готовую вырваться в крик, и опешила, когда Калеб опередил меня. Причем со свойственным ему спокойствием.